«афганским» прошлым. До того, он этой легендой разжалобил местную девушку Катю, которая работала в бухгалтерии завода. Катя как-то быстро привыкла к хорошим деньгам и согласилась поехать с Борей в Москву помочь ему «устроиться на лечение». Ирония судьбы – она отравилась той же самой водкой, которую и производила. Боря просто перепутал бутылки. Добавив метанола, пару бутылок он вез, чтоб отравить кого-нибудь другого, а именно, того лоха или лохов, которые согласятся получить по векселям. Всегда можно подлить в рюмку захмелевшему собутыльнику из такой же на вид бутылки. Каким-то образом, Боря разлил не из той бутылки, но Олег просто уже отказался пить. Это и спасло ему жизнь.
И вот сейчас Задков сидел перед монитором компьютера и смотрел в новостях о том, как убили Борю и жадно ловил каждое слово.
Рядом сидели Темный и Семенов. Лица их были мрачны. Жена Темного, длинноногая армянка Таня, на которую и был записан завод, стояла рядом.
Семенов нервничал, так как ниточка могла раскрутиться, дойдет до завода, кому он принадлежит, да кто учредитель, да какой оборот, да с кем связан, и т. д. и т. п. Ведь один раз центральное телевидение уже делало сюжет про завод – Буров тогда накапал. Пришлось заносить кое-куда чемодан денег, чтобы закрыть уголовное дело. Задков же неделю ходил с фингалом. Темный по заданию Семенова «начистил ему рыло», как говорится, прям на рабочем месте за то, что тот скрывал от них реальные доходы с завода.
Нет, он, Владимир Степанович Семенов, стреляный воробей! Он, конечно, всегда осторожен, он в стороне! Никаких документов, где бы он фигурировал, нет, но деньги! Это ведь и его деньги тоже! И не только его, а кое-кого повыше! Ведь был же сюжет на телевидении, и ничего при этом не произошло – никаких абсолютно последствий, несмотря на уголовное дело! То есть это были деньги и «руки» в том числе! И они пропали! А «рука» сидела очень высоко. Нервировать ее было опасно.
Темный играл желваками и пытался изображать спокойствие. Задков не знал, что сказать, ожидая реакции авторитетов.
– Одним козлом меньше! – процедил, наконец, Темный. – Собаке собачья…
– М-да, – подтвердил Задков. – Говорил ведь ему – не высовывайся, сиди тихо, не борзей! Тише едешь, дальше будешь! – Задков встал, чтобы достать бутылку дорогого вина из бара.
Он открыл створку:
– Не по Сеньке кафтан!
– Не по Сеньке шапка, неуч! А не по Тришке кафтан! – мрачно заметил Семенов.
Темный усмехнулся.
– Ну да, я в этом смысле… – бубнил Задков. – Собаке собачья смерть, как говорится… Как насчет Бренди Лепанто? Хересный из Испании!
Темный одобрительно кивнул:
– Валяй! Вискарик вчерашний полирну! Вчера галерею открывал, так ребята 50-летним угостили! Отказаться не смог!
Задков обратился к жене Темного:
– Танюш,
