жиже, мягко упала на спину, прямо на завалившийся под ней картонный рекламный щит. На ее породистое лицо, быстро приобретающее цвет разметавшейся гривы платиновых волос упала первая капля нарождающегося дождя. Голубоватую склеру левого глаза девушки, словно чернилами, заливало изнутри темно-красным. Этот цвет поглощал все око, не трогая лишь изумрудную радужку с фатально расширяющимся черным зевом бездонного зрачка.
Вдали послышался приближающийся звук полицейской сирены.
Сиеста. Самое начало обеденного перерыва. Они в помещении вдвоем. Молоденькая аспирантка Леночка, умопомрачительно покачивая бедрами (боже, какие ножки пытается скрыть эта мини-юбчонка), приблизилась к окну и многозначительно закрыла жалюзи.
Еще пара кошачьих шагов и коллега уже рядом.
– Иди ко мне, Шурик, – кокетливо взмахнув коротким черным каре, юная красотка присела бочком на подлокотник его кресла и, дыша прерывисто, возбужденно, вдруг прильнула к нему всем телом, волнуя ладошкой шевелюру соблазняемого, жадно ища ухо мужчины своими влажными похотливыми губами. Перед ошалевшим Сашкиным взором предстала пара изумительно округлых, зовущих, почти выпрыгивающих из декольте живых полусфер. Все ближе, ближе…
«Как же, а если войдут?» – он бросил вороватый взгляд на безлюдную ординаторскую, и последняя здравая мысль покинула его опустевшую черепную коробку.
Тело скрутил пароксизм похоти.
«К чертям!» – он порывисто сжал девицу в неловких объятьях и с силой одичавшего самца привлек к себе, ощущая яростно восставшей плотью мягкое, женское, зовущее.
Ну, ну же!
Что-то вдруг пошло не так. В распахнутую форточку влетела ярко раскрашенная птичка. Сделав быстрый круг над люстрой, пернатое существо нагло спикировало на затылок вожделеющего прелюбодея.
– Кыш! Брысь, зараза!
Но не тут-то было. Обнаглевшая тварь не отставала. Устроившись поудобнее, дятел выдал такую лихую дробь по темени горе-любовника, что тот тут же проснулся.
– Что это?
Еще не пришедший в себя, одурманенный изрядной долей выпитого накануне алкоголя, он принял за издевательства птахи звонкую трель своего мобильника.
– Вот скотина! Такой сон обломал, – трясущейся рукой Сашка взял трубку и обомлел. Звонил заведующий их отделением.
– Катар, ты что, на Луне?! Я тебя второй раз уже набираю!
– М-м…
– Ты что мычишь, как лось в период весеннего гона?
– Минуту, Карп Денисыч.
Похмелье было не то, чтобы слишком уж фундаментальным, но основательно мешало сосредоточиться на разговоре, а уж тем более, ощутить качество жизни во всей ее полноте.
Быстро раскрыв рюкзачок веселенького цвета оранж (вечный спутник всех его странствий), страдалец извлек оттуда
