чуток правды в этом было.
– Угу, – сказал Санька, уминая купленное дедом мороженое.
– Что «угу»? Здесь тайны и загадки на каждом шагу, – суетился дед.
– Ага, – сказал Санька, улыбаясь про себя.
То «угу», то «ага» – тебя не поймешь. Вот хочешь, я сейчас подойду к любой торговке и обнаружится, что у нее есть тайна, а тои две?
«Может быть и все три, но на фиг она станет ими делиться с тобою дед», – подумал Санька и молча указал на бабку торговавшую огурцами.
Дед бодрым шагом подошел к бабке, оглядывая ее цепким взглядом на предмет поиска тайны. Явно смущенная бабка ежилась под его взглядом, как пациент на приеме у врача.
Но таинственного в бабке не было и на копейку. Дед продолжал дальше всматриваться точно Миклухо-Маклай в татуировку папуаса. О том кто такой Миклухо-Маклай и за что его любили папуасы мы еще в этой повести вернемся. А нервы у бабки начали сдавать.
«Явный псих», – подумала она о Константине Ивановиче, но в слух жалобно спросила:
– Может, огурчиков купите?
– Так-так-так, – сказал Санька, глядя на деда, с интонацией учителя математики. Эта интонация должна была подчеркивать полное ничтожество тех, кто не решил дома задачу.
Но тут в глазах деда пронеслась какая-то мысль и он тыкнул пальцем в горку мелочи на прилавке.
– Что это? – спросил он торжествующим голосом
– Це копийки, – ответила бабка.
– Нет, это, – сказал дед указывая на маленькую черную монетку.
– А це якись хлопец пидсунув вместо двух копеек.
– Я это покупаю. Сколько? – с видом утомленного миллионера сказал дед.
«А пьяный», – с облегчением подумала бабка. Но в слух сказала:
– Одна гривна.
– На бери две и сдачи не надо, – сказал дед отходя от прилавка.
В душу бабки начала закрадываться мысль, что ей пришлось расстаться с чем-то ценным, но странный дед с внуком уже ушли.
Санька с удивлением смотрел на черную монетку.
– Точно такая же как и тогда в детстве, – говорит дед.
Санька с удивлением смотрит на него и Константин Иванович начинает рассказывать.
– Довольно долго годов в Одессе встречались разрушенные в войну здания. И хотя мне категорически было запрещено посещать подобные реликвии, но разве может усидеть дома пацан, когда соседские мальчишки приносят из развалин гильзы, ржавые каски, автоматный рожок, а то и штык-нож. Конечно, была вероятность нарваться на неразорвавшийся снаряд или мину, но бог миловал. Я был помладше товарищей и почти ничего не находил, но однажды мне повезло. В щели между досками я нашёл потемневшую от времени монету. Находку свою я понёс показать деду. Дед, полковник в отставке, некоторое время разглядывал монету, а потом, к моему удивлению
