от него, была добротной, без особых изысков. Первый этаж был облицован мореным деревом, второй был каменным. Все здание окружала веранда с навесом.
Постояв, он крикнул:
– Эй, на даче! Есть кто-нибудь?
Никто не отозвался. Подойдя к веранде и поднявшись по деревянным ступеням, остановился у ведущей в дом застекленной двери. Тронул одну из створок – она была открыта. Подождав, осторожно постучал в дверное стекло. Так и не услышав отзыва, вошел в небольшую прихожую.
На лежащем в углу бамбуковом коврике была аккуратно расставлена обувь. На стене перед дверью висели часы и выполненный маслом натюрморт. В гостиной, соединенной с прихожей дверным проемом, стояла на полу видная отсюда большая старинная бронзовая ваза.
Посмотрел на натюрморт. Груша, яблоко и кисть винограда, лежащие на смятой белой скатерти, были изображены совсем неплохо. Подождав, сказал громко:
– Эй, хозяева! Есть кто-нибудь?
Не дождавшись ответа, вошел в гостиную. Здесь, помимо бронзовой вазы, стояли два низких журнальных столика, два дивана, несколько кресел и рояль «Стейнвей». На стене висела картина Айвазовского. Подойдя, убедился: это подлинник.
Подумал: «Скорее всего, Юлия вышла с сыном погулять и задержалась. И все же не мешает осмотреть дом».
Обход он решил начать со второго этажа, куда прямо из гостиной вела деревянная винтовая лестница. Поднявшись, осмотрел расположенные здесь две спальни, бильярдную и библиотеку, затем, спустившись, изучил гостиную, кухню, столовую и кабинет. Поколебавшись, спустился в подвал, где были устроены домашняя прачечная, баня-сауна и гараж, в котором стоял новый «форд-таурус». Здесь тоже никого не было. В «форде» на заднем сиденье лежали плюшевый тигренок и плед. На всякий случай потрогал радиатор – тот был холодным.
Снова вышел на веранду. Оглядев участок, заметил: на земле, между конурой и забором, лежит что-то темное, похожее на лохмотья. Раньше, когда он стоял у ворот, эти лохмотья не были видны.
Вгляделся и понял: то, что он принял за лохмотья, очень напоминает спящую собаку.
Подойдя, увидел лежащего на земле большого пса. Это была крупная немецкая овчарка, черная, с белым пятном на лбу. Собака не спала, она была мертва. Пес лежал вытянувшись, тело уже успело окостенеть.
Постояв, заметил у открытой пасти остатки пены. Рядом лежали мелкие кусочки темно-красного цвета. Присев, увидел – это остатки сырой печенки. Возможно, с собакой просто что-то случилось, но скорее всего – ее отравили. В любом случае дом и участок нужно осматривать заново.
Начал он со второго этажа и довольно скоро обнаружил, что при первом осмотре, проведенном наспех, одну комнату пропустил. Вход в эту комнату, скрытый выступом стены, он просто не заметил.
Судя по нарисованным на двери играющим в мяч медвежатам, это была детская.
Открыв дверь, он сразу же увидел лежащих на полу Юлию и ее сына.
Мальчик, одетый в джинсы и тенниску, лежал
