Малокровия сорвалось с дивана и, трепеща краями, попыталось улепетнуть в форточку вслед за конвертом.
– Не-е-е-ет! А ну остановись! Лови его, Пипа!
Издав нечеловеческий вопль одураченного карьериста, самый добрый депутат бросился вдогонку. Пытаясь схватить письмо, он размахивал руками, как в засекреченной шаолиньской школе ветряных мельниц. В той самой школе, куда дядя Герман на заре своего предпринимательства удачно продал семьдесят уцененных пепельниц «Мечта пожарного» под видом курительниц фимиама из царской коллекции бронзы. Дурневу почти удалось схватить письмо, но лист вспыхнул у него в руках. Коричневая огненная точка, возникшая сначала в центре, мгновение спустя превратилась в синеватое пламя, охватившее все письмо.
Дурнев замер посреди комнаты, с позеленевшим лицом разглядывая крупные хлопья пепла на ковре.
– Все пропало! Мы не запомнили адреса! – убито сказал он.
Тетя Нинель с ужасом уставилась на мужа. На ее верхней губе выступили крупные капли пота.
– Котик, только ты, пожалуйста, не пугайся… – сказала она.
– Что еще такое?
– Твои зу… зубы…
Дурнев уже и сам ощутил, что с его зубами что-то не в порядке. Зажав рот ладонью, он метнулся к зеркалу. Здесь он нерешительно убрал руку. Четыре тонких острых клыка – два сверху и два снизу – сходились почти впритык.
– Нинель! Кажется, я теперь знаю, что такое В.А.М.П.И.Р.! – хрипло проговорил дядя Герман.
Глава 2
Спящий красавец
Ванька Валялкин уцепился за зубец и, свесившись вниз, потянул к себе незакрепленный конец полотна. На полотне вспыхнули алые буквы:
Озорной порыв ветра рванул перетяжку, и Ванька, не успевший ее закрепить, едва не слетел со стены. Таня и Баб-Ягун чудом успели поймать его дрыгающие ноги.
– Уф! Что за свинство использовать третьекурсников – почти уже четверокурсников – для всякой ерунды! Перетяжки могли повесить и дрессированные гарпии! – заворчал Ванька.
– Угу, могли! Только изодрали бы их когтями. А как бы от них потом воняло! Не продохнешь! – заявил Ягун.
– Враки! Не воняло бы! Среди гарпий попадаются вполне приличные. Спроси у Тарараха! – заспорил Валялкин.
– Не придирайся, маечник! Подумаешь, всего девяносто перетяжек. Зато за это мы сможем сесть в первом ряду. Даже ближе чем преподаватели. Я договорился! – успокоил его Баб-Ягун.
– В прошлый раз на великаньих бегах ты тоже договаривался! В результате нас засунули в самый неудобный сектор, да еще рядом с Поклепом! – напомнил Ванька.
– Мамочка моя бабуся! Да откуда же я знал, что Поклеп туда сядет? Не мог же я ему запретить расположиться прямо у нас перед носом, да еще болтать все время со своей русалкой! На этот
