конце соседней улицы было шумно: раздавались звуки драки, грохнула в мостовую брошенная бутылка. Хмельные голоса вяло задирали сражающихся пьянчужек: "Врежь ему!", "Вот так!", "Поддай этому ублюдку!" "Под дых! Под дых! Сильнее!" – только один голос выделялся своей агрессивностью. Разлетались сальные шуточки, и смех продажных девиц, как острое звонкое лезвие, вспарывал ночь.
"Таверна, – понял Пинуччо. – Вот и хорошо".
Он осторожно приблизился, оставаясь в тени и стараясь, чтобы деревянные каблуки не стучали о камни слишком громко. Подождал, пока посетители начнут расходиться, а когда погасили уличный фонарь (маленькую яркую лампу), проворно скользнув в дверь, остановившись перед стойкой.
Замер без движения, потупив взор и не произнеся ни слова.
– Что за дьявольщина?
Хозяин таверны испуганно уставился на мальчика; таращил глаза и силился их сфокусировать. Толстяк был сильно пьян.
– Ты откуда взялся, бесёнок? Или это пивные пары вздумали шутить со мною шутки? Вот я т-т-тебя…
Хозяин схватил палку, замахнулся, намереваясь достать ею Пинуччо, но столько с грохотом завалился в проход.
– Нарезался, жирный боров. – Хозяйка таверны заперла дверь на засов, вышла к очагу.
Худая, жилистая, проворная, деловитая она, фактически, управляла хозяйством. И мужем.
Протянула руки к огню.
– Х-х-хелма, – выдохнул "боров", приподнялся на руках, сел на пол. – Ты видишь это? Или черти явились только за мной? Пресвятые апостолы, простите мою душу грешную!
Пьяные слёзы потекли по щекам хозяина. Он размазывал их ладонью.
– Чей ты, мальчик? – спросила фрау Хелма. На мужа она не обратила внимания, очевидно привыкнув к его пьянству. – Пойди ближе… сюда, к огню. Я хочу разглядеть тебя.
Она поманила пальцем, а когда Пинуччо подошел, взяла его за подбородок. Подняла голову, откинула капюшон. Смотрела долго, внимательно. Потом взяла руку, посмотрела на пальцы. Увидев под ногтями грязь, брезгливо поморщилась.
– Ты точно не местный, – произнесла задумчиво. – Судя по стоптанным сапогам, ты пришел издалёка… Верно? – Пинуччо кивнул. – Ты одинок, но… – она ещё раз бегло обежала мальчишку взглядом, – но если ты рассчитываешь получить приют бесплатно, тебе не повезло. Убирайся.
Мальчик не пошевелился, только выражение глаз изменилось: в них появилась просьба.
– Хвала небесам! – "Боров" перекатился со спины на живот, придерживаясь за стену, взобрался на стул. – Он не дьявол… это можно считать удачей! Хе-хе! Не выгоняй мальца, Хелма. Пусть погреется… пока я приду в себя. Через пару минут я встану и вышвырну его сам. – Тавернщик захихикал. – Ну и напугал же ты меня, паскудник! Я едва не напрудил в штаны!
Пинуччо перекрестил лоб (этот жест показался уместным) и сказал, что хочет остаться здесь жить.
– Что-то? – переспросила фрау Хелма.
– Я хочу остаться
