помогло. Спасибо академику Сахарову! Именно благодаря тому табу-вето мы стали не просто профи, но заправскими американскими политологами с кремленологическим уклоном, выдержав-таки конкуренцию с native Americans. Нет, не с индейцами.
Наверно, окажись в замкнутом кругу русскоязычной иммиграции, мы бы взвыли от идеологических ограничений и, как Довлатов, не видели бы отличия между работой на советскую власть или на здешнего хозяина. Сережа страдал от этого сильно, но привычно. Мы не страдали вовсе, вытолкнутые поневоле в мир американской англоязычной журналистики, так как мир русскоязычной нам был по большей части закрыт. Мы пьянели от свободы и вседозволенности – могли писать, что хотим, и только товарная конъюнктура – спрос и предложение – определяла прохождение наших статей. Но и ее мы обходили – то, что не подходило для «Уолл-стрит джорнал», печаталось в «Бостон глоб». Но это мы тоже узнали не сразу – нам повезло напечатать первую статью в «Нью-Йорк тайме», и мы продолжали атаковывать эту газету, которая была тогда (да и до сих пор, пожалуй) альтернативным правительством США, пока Говард Голдберг, редактор гостевой страницы (Op-ed page), не втолковал нам ее железное правило: не больше 650 слов, не чаще, чем раз в полгода, и то, если крупно повезет – конкуренция сумасшедшая. На штурм «Нью-Йорк тайме» у нас ушло, наверное, несколько месяцев, и только после этого мы пошли в библиотеку и выписали из справочника адреса и имена редакторов других американских газет.
Ни мы не знали наших редакторов лично, ни они – нас. Мы как были, так и остались не просто внештатными, но внетусовочными авторами, хотя, как писал Саша Кушнер, «танцует тот, кто не танцует, ножом по рюмочке стучит» (привожу в доказательство своей объективности – редкий у этого ежедневного стихотворца хороший стишок). Относится это и к моей нынешней литературной ситуации в России, где я не был уже четверть века, но успешно выпускаю книгу за книгой. Когда-то, еще в прошлом веке, в интервью полушутя предсказал, что стану классиком следующего столетия: процесс пошел, хи-хи. Что болтать? Проехали. В любом случае: отсутствуя, присутствую. Или произвести рокировку и сказать наоборот? А тогда, сложив втрое, под почтовый конверт, отксеренную статью, мы рассылали ее «по разным адресам» – в дюжину приблизительно редакций, дожидались стандартного, обезличенного отказа либо гонорара вместе с вложенной в конверт газетной страницей с нашей статьей. Интернета еще не было, копирайт был не очень строгий, некоторые статьи печатались сразу в нескольких городах, другие нам вежливо заворачивали. Каждая публикация была для нас праздником.
Самонадеянно так говорить, но в ряде случаев мы перенаправили общественное мнение Америки (с учетом, что Интернет и ТВ еще не задвинули на задний план печатные СМИ). Предугадав и предсказав приход к власти Андропова (хотя он давно уже был всесильным регентом при немощном и невменяемом Брежневе), когда это на самом деле произошло, мы стали разоблачать его мифологический образ,
