свою встретишь, и погубит тебя автомобиль. На дороге умрешь, под колесами!“ Мы все ахнули и даже разозлились! Пришли, можно сказать, ради развлечения, и вдруг такое! На обратном пути утешали эту Лилию: успокойся, дурочка, ты просто этой бабке не понравилась. Но Лилия, как ни странно, особенно и не переживала. Только обмолвилась: „Да ничего страшного, в моем роду тоже колдуньи есть, найду я на злую судьбу управу!“
В отличие от нас всех Лилия богата – ее отец владеет крупным предприятием в нашем городе. Одета она лучше всех, и шуба у нее есть норковая, и даже украшения фамильные. Может быть, поэтому и держалась особнячком.
Прошло несколько дней, мы уже почти забыли о зловредной бабке с кофейной гущей. Однажды утром я заметила, что на Лилии новые сережки – красивые такие, что глаз не оторвать. Из тусклого золота, с большими рубинами и изумрудами. Слишком дорогая и вычурная вещь для того, чтобы ходить на лекции. Даже для Лилии, которая привыкла „выпендриваться“. Я сделала ей комплимент. Все происходило в уборной, где мы находились вдвоем – причесывались у зеркала перед началом занятий. Сказала я ей: „Что за дивные у тебя серьги, никогда не видела такую красоту! Наверное, антиквариат?“ А она так посмотрела на меня в зеркало и вдруг говорит: „Да нет, подделка. Три копейки стоят. Но если тебе они нравятся – на, вот, дарю!“ Сняла сережки и буквально силой мне их в ладонь впихнула. Я пыталась отказываться, но она была непреклонна.
Никогда у меня не было такой красивой вещи. Дома я сережки надела, и глаз от себя отвести не могла. Мне казалось, что я выгляжу, как восточная красавица из гарема султана.
Отец сережки заметил, удивился. Я ему, конечно, рассказала, что это подделка, дешевка, но он покрутил в руках, под лупой камни рассмотрел и нахмурился – а похожи на настоящие, проба стоит. Мама причитать начала, уговаривала меня вернуть подарок. „Ты совсем не знаешь Лилию эту, не дружила с ней никогда, с чего ей дорогими вещами разбрасываться?“ Но я всех убедила, что нет ничего страшного в том, чтобы принять недорогой подарок от однокурсницы. И чтобы совесть спокойна была, на следующий день принесла в институт домашние мамины ромовые бабы, хотела Лилию угостить. Но она на занятия не явилась, и больше я ее никогда не видела. В деканате сообщили, что она взяла академический отпуск.
А еще через два дня случилось страшное. Переходила я улицу – как положено, по переходу, на зеленый свет. И вдруг из-за угла на полной скорости вывернула машина. Помню это как в замедленной съемке – я пыталась отскочить, метнулась обратно… Я запомнила даже искаженное ужасом лицо водителя. Потом выяснилось, что у него внезапно отказали тормоза. Удар был очень сильным, я пролетела в воздухе почти двадцать метров. Глаза чернотой заволокло, и последним, что я слышала, был странный голос, надтреснутый и противный, который как будто бы звучал в моей голове. „Уплачено! – сказал он. – Обмен засчитан!“ И все. Пустота. Пришла в себя только в реанимации. Девять сложных переломов, пришлось удалить селезенку, сотрясение мозга, сильно пострадало
