тоже мог умереть
(в любую минуту!)
и оказаться на кладбище; а если такое может случиться с Черчем, то может случиться и с мамой, и с папой, и с маленьким братиком. И с ней самой. Смерть была отвлеченным понятием; кладбище домашних животных было реальным. В этих грубых надгробиях заключалась суровая правда, которую мог почувствовать даже ребенок.
Сейчас он мог бы солгать, как солгал чуть раньше, когда говорил о продолжительности жизни кошек. Но ложь запомнится и, возможно, потом попадет в досье, которое каждый ребенок заводит у себя в голове на родителей. Давным-давно мама солгала Луису, сказав, что детей находят в капусте. Это был вполне безобидный обман, но Луис так никогда и не простил мать за то, что она солгала, как не простил и себя самого – за то, что в это поверил.
– Солнышко, – сказал он. – Тут ничего не поделаешь. Это часть жизни.
– Это плохая часть! – выкрикнула она. – Очень плохая!
Он не знал, что на это ответить. Элли плакала. Но в конце концов слезы высохнут. Это был неизбежный и необходимый первый шаг на пути к нелегкому примирению с правдой, от которой тебе все равно никуда не деться.
Он прижимал к себе дочку, слушал звон утренних воскресных колоколов, плывший над сентябрьскими полями, и даже не сразу заметил, что Элли перестала плакать и заснула у него на руках.
Он отнес Элли в кровать и спустился в кухню, где Рэйчел как-то уж слишком рьяно взбивала тесто для кексов. Луис выразил удивление, что Элли отключилась в столь раннее время; это было на нее не похоже.
– Не похоже, – отозвалась Рэйчел, с грохотом ставя миску на стол. – Но, по-моему, она не спала всю ночь. Я слышала, как она возится, около трех. И Черч орал, чтобы его выпустили. А он просится выйти, только когда она нервничает.
– Но с чего бы ей…
– А то ты не знаешь! – сердито воскликнула Рэйчел. – Из-за этого треклятого кладбища домашних животных! Она расстроилась, Лу. Девочка в первый раз в жизни увидела кладбище и просто… расстроилась. Большое спасибо за эту прогулку твоему другу Джаду Крэндаллу, хотя вряд ли я буду писать ему благодарственное письмо.
Вот он уже и мой друг, подумал Луис, одновременно подавленный и смущенный.
– Рэйчел…
– И я не хочу, чтобы Элли туда ходила.
– Рэйчел, Джад сказал правду насчет тропинки.
– Я сейчас не о тропинке, и ты это знаешь. – Рэйчел схватила миску и принялась взбивать тесто с удвоенной яростью. – Я об этом проклятом месте. Это же ненормально. Дети ходят туда, ухаживают за могилами, содержат в порядке тропинку… это какая-то чертова патология. Если здешние дети все поголовно больны, я не хочу, чтобы Элли от них заразилась.
Луис оторопело смотрел на жену. Он всегда считал, что в то время как браки друзей и знакомых распадаются один за другим, их с Рэйчел брак держится столько лет благодаря тому, что они оба знают секрет: когда возникают какие-то принципиальные противоречия, тут уже
