хотя тот и не пытался прочесть и понять ее. Уверен, что так и есть. Но то же самое происходит со многими другими серьезными книгами, например Библией или Шекспиром. С другой стороны, я знаю наверняка, что нашлись люди, которые прочли ее от первой до последней страницы, потому что каждый день я получаю гору писем с вопросами и подробными комментариями. И они доказывают, что адресанты думали над написанным, хотя и не поняли всего до конца. Меня иногда останавливают на улице незнакомые люди и говорят, что им нравится моя книга. Конечно, я очень отличаюсь от других авторов внешне. В этом отношении меня можно назвать даже выдающимся. И все же количество публичных выражений признательности (которые весьма смущают моего девятилетнего сынишку) убедительно доказывает, что по крайней мере часть тех, кто покупает книгу, действительно заглядывают внутрь.
Меня спрашивают, каковы мои планы на будущее. Думаю, что я едва ли стану писать продолжение «Краткой истории времени». Как бы такая книга могла назваться? «Удлиненная история времени»? «За пределами времени»? «Сын времени»? Мой агент предложил мне дать разрешение на экранизацию моей жизни. Но и я, и вся моя семья потеряем уважение к себе, если разрешим актерам играть себя в кино. То же произойдет, если я позволю постороннему писать о моей жизни. Разве что в этом случае немного самоуважения у меня все же останется. Конечно, я не могу запретить кому бы то ни было без моего согласия описывать мою жизнь, если это не будет носить клеветнический характер. Но я могу охладить их пыл, заявив, что и сам подумываю о написании автобиографии. Может быть, это случится. Но я не тороплюсь. На первом месте у меня наука.
Глава шестая
Моя позиция[20]
Эта статья вовсе не о том, верю ли я в Бога. Здесь я буду обсуждать свой подход к тому, как можно понять Вселенную: каковы статус и значение единой теории, «теории всего». И здесь перед нами встает реальная проблема. Люди, которым положено по штату исследовать и обсуждать такие вопросы, то есть философы, зачастую не обладают достаточными познаниями в области точных наук, чтобы рассуждать о теоретической физике. Существует подвид философов, так называемые философы науки, которые, казалось бы, должны быть лучше «экипированы». Но многие из них, по сути, неудавшиеся физики, которые посчитали для себя слишком тяжелым занятием изобретать новые теории и вместо этого принялись писать философские статьи о физике. Они до сих пор обсуждают научные теории начала XX века, такие как теория относительности и квантовая механика. Они находятся отнюдь не в авангарде современной науки.
Может быть, я слишком строг по отношению к философам, но и они тоже недолюбливают меня. Они окрестили мой подход наивным и примитивным. В их устах я поочередно становился номиналистом, инструменталистом, позитивистом, реалистом, и прочими «истами». Техника этого подхода сводится к опровержению путем диффамации: если вы навешиваете ярлык на мои идеи, вам совершенно не обязательно понимать, что же
Первоначально это эссе было представлено как доклад в мае 1992 г. в колледже Гонвилл и Киз.
