его сознании очень интимным вопросом, обсуждать который он мог либо только с самим собой, либо на страницах собственных произведений: «Если Божье благословение не принять, оно превращается в проклятье. Я ничего больше от жизни не хочу, а ты меня заставляешь открывать в ней неведомые дали. Я гляжу на них, сознаю свои неслыханные возможности и чувствую себя хуже, чем раньше. Ибо теперь я знаю, что могу обрести все, а мне это не нужно» (Пауло Коэльо).
Удивительно, как совмещалось все это в одном человеке – и тяга к серьезной (и не очень) литературе, и увлечение наркотиками, и хиппи, и политика. Хотя сам Пауло утверждал, что он далек от нее, он скорее обманывал сам себя. Стоит вспомнить хотя бы вот это его изречение – «наркотик – это для меня то же, что автомат для коммунистов и партизан» – и все встает на свои места.
Почти все встает на свои места…
«Если трава [наркотик], по мнению специалистов-наркологов, имеет свойство вводить потребителя в длительную прострацию, в продолжительный сон наяву, то на Пауло, похоже, она оказывала прямо противоположное действие. Нежданно-негаданно войдя в состояние гиперактивности, он в первые месяцы 1970 года инсценировал и поставил «Войну миров» Герберта Уэллса, совместно с драматургом Амиром Аддадом пробовал новые сценические приемы, посылал свои тексты на конкурс рассказа штата Парана и стал соискателем «Премии Эссо» по литературе (впоследствии премию упразднили). А еще успел написать три театральные пьесы: «Дороги мистицизма» – о падре Сисеро Романе Батиста, чудотворце с северо-востока Бразилии; «Восстание Плети. Историю у причала» – о восстании моряков в Рио-де-Жанейро в 1910 году; и сборник «Пределы сопротивления». Его он отправил в Национальный институт книги, орган федерального правительства, с просьбой об издании, но не прошел и отборочного тура. Его труд попал в руки критика и романиста Октавио де Фариа, который хоть и отметил, что рукопись не лишена известных достоинств, отправил ее в архив с красноречивым пояснением:
Пауло становится настоящим хиппи – и по одежде, и по манерам поведения, и по образу мысли
«Не могу скрыть своего замешательства перед столь странной книгой, поскольку, даже прочитав, не могу понять, к какому литературному жанру ее отнести и что означает пометка на обложке, гласящая, что «Пределы сопротивления» составлены из «одиннадцати Фундаментальных Отличий».
Между тем мечта стать писателем не уходила. Ни один его текст пока не занял призового места на тех конкурсах, куда он их посылал. «Со стесненным сердцем услышал я новость в „Репортере Эссо», – плачется он в дневнике. – Я проиграл еще один литературный конкурс. Не был даже отмечен жюри». Чтобы не отчаяться вконец, он продолжает набрасывать темы будущих произведений: «летающие тарелки», «Иисус», «снежный человек», «духи, воплощенные в трупах» и «телепатия».
Словно бы для того, чтобы отвадить Пауло от навязчивой идеи стать писателем, театр обеспечивал к нему больший интерес публики, нежели проза»[10].
