умеет толком писать по-русски. Уж не могла себе русского найти.
То, что Каплер – еврей, раздражало его, кажется, больше всего, – вскользь заметила Светлана.
«Мне было все безразлично. Я молчала, потом пошла к себе. С этого дня мы с отцом стали чужими надолго».
Светлана признавалась, что ее отца – Сталина «раздражало, что из меня получилось совсем не то, что бы ему хотелось».
О первом замужестве Светланы Сталин отозвался: «Сионисты подбросили тебе твоего муженька». Светлана училась на филологическом факультете МГУ. Ее муж Григорий Морозов учился в Институте международных отношений, до этого – в одной школе с братом Василием. Родившегося сына назвали Иосифом. Внука через три года увидел дедушка.
Светлана вспоминала: «Отец растаял, увидев мальчика… При его лаконичности слова: «Сынок у тебя хорош! Глаза хорошие у него» – равнялись длинной хвалебной оде в устах другого человека».
Разведенная Светлана стала часто бывать в семье Ждановых, особенно после смерти Андрея Андреевича. Весной 1949 года Светлана и Юрий Жданов поженились. Сталин одобрил этот выбор дочери: он, как и С. М. Кирова, очень любил А. А. Жданова, уважал его сына Юрия.
В феврале 1952 года Светлана развелась с мужем. В письме она писала: «Дорогой папочка! Мне очень хочется тебя видеть, чтобы поставить тебя в известность о том, как я живу сейчас, мне хочется самой тебе обо всем рассказать с глазу на глаз. Я пыталась несколько раз, но не хотела приставать к тебе, когда ты был нездоров, а также сильно занят». Письмо заканчивалось словами: «Целую тебя крепко-крепко. Твоя беспокойная дочь».
На ноябрьские праздники Светлана с сыном и дочерью были в Волынском. Сталин выглядел здоровым. Он похвалил Иосифа: «Какие вдумчивые глаза, умный мальчик!» Понравилась ему и забавная, краснощекая Катя, которой было два с половиной годика. С отцом встречала Светлана Новый, 1953 год.
О кончине отца – И. В. Сталина Светлана Иосифовна написала:
«…Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой-то момент – не знаю, так ли на самом деле, но так казалось, – очевидно в последнюю минуту, он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившимися над ним. Взгляд этот обошел всех в какую-то долю минуты. И тут – это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть, – тут он поднял кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ, и неизвестно, к кому и к чему он относился… В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела».
Перед похоронами И. В. Сталина у гроба в Колонном зале многие часы находилась Светлана. Она вспоминала: «Мне было страшно от того, что мои собственные чувства были противоречивы: я одновременно испытывала боль и облегчение, ругая себя за то, что я плохая дочь. В момент последнего прощания, когда следовало поцеловать лоб
