на улице очень холодно, – заметила тетушка. – Надеюсь, нас не ждет такая же весна, что и в прошлом году.
Внезапная смена темы застала Хелен врасплох, и на секунду она умолкла. Тетушка явно что-то скрывала.
Девушка предприняла вторую попытку:
– О чем же вы говорили с леди Бэк, что вернулись так рано?
Тетушка принялась стягивать другую перчатку и обратила внимание на журнал «La Belle Assemblée», все еще лежавший у племянницы на коленях:
– Ты выбрала костюм для верховой езды по вкусу? Чтобы его успели сшить к началу сезона, необходимо уже на этой неделе обсудить фасон с мистером Дюреем.
Хелен обратила внимание на поджатый рот Леоноры – он означал прямой отказ – и удержалась от третьей попытки. Она решила дождаться, пока Мэрфитт покинет комнату.
– Мне ничего не понравилось, – ответила девушка. – Наряды в этом сезоне уж больно вычурные. – Она сморщилась и только потом вспомнила о своем обещании больше никогда так не делать.
Хелен всегда знала, что нос – не самая красивая ее черта. Слишком длинный, слишком узкий. Позже пришло болезненное осознание того, что все в ней длиннее и у же, чем следует. Мало того что Хелен обладала ростом выше среднего, она еще и была худа, как пугало, – так говорил ее старший брат, Эндрю. Хоть подруги и убеждали девушку в том, что она божественно стройна, зеркало у нее было, и Хелен понимала, что она – Длинная Мег[6] по сравнению с другими, да и сморщенный нос не добавляет ей очарования.
Тетушка Леонора сняла вторую перчатку:
– Дай тебе волю, и ты нарядишься, как квакер[7].
Хелен показала ей разворот с возмутившей ее иллюстрацией:
– Сами посмотрите, на одном лифе уже двадцать пять расшитых галунами застежек! Я не хочу спугнуть лошадь своим платьем. Разве я многого прошу?
Тетушка издала громкий, присущий только ей смешок, за который друзья прозвали ее леди Смех, а враги – леди Иа, считая, что он напоминает крик осла.
– В другом сезоне, моя дорогая. В этом один военный вздор.
– Бонапарт за многое должен перед нами ответить. Сначала Европа, теперь наша мода. – Хелен закрыла журнал и положила его обратно к себе на колени.
– Тебе и правда достался угрюмый юмор матери. – Тетушка Леонора приподняла подбородок, чтобы Мэрфитт расстегнула пуговицы на ротонде. – Царствие ей небесное.
Хелен опустила взгляд, изображая повышенный интерес к обложке журнала. Она считала, что на редкие замечания о матери лучше не отвечать, особенно если они касаются их общих черт. Девушка знала, что это не комплименты.
– Обещай, что в «Олмаке»[8] ты воздержишься от столь недостойных острот.
– Никаких острот, – покорно согласилась Хелен, но все-таки не удержалась и добавила: – Может, мне следует молчать до самой свадьбы?
Тетушка мягко хмыкнула:
– Это
Длинная Мег и ее дочери – крупнейший кромлех на севере Англии. Сама Длинная Мег – монолит 3,6 м высотой.
Квакеры – протестантское христианское движение, возникшее в середине XVII века.
«Олмак» – клуб в Лондоне (1765–1871 гг.). Первый клуб, в который принимали как джентльменов, так и леди.
