и смотрят до сих пор. А другая находится в архивах спецслужб, и её никто не смотрит. Потому что тот, кто её посмотрит, навсегда сходит с ума и лечению уже не поддаётся.
На кухне что-то звякнуло, упало на пол и разбилось.
– Это ты? – спросил я Тоску.
– Что – я? – Тоска с недоумением посмотрела на меня.
– Ты последняя была на кухне, ты пила воду и поставила стакан на край стола. Сознайся, ты решила мне в доме всю посуду перебить.
Честно говоря, я просто хотел пошутить и как-то разрядить обстановку. Но у меня это вышло коряво.
– Да ничего я не пила, не брала и не ставила.
Тут снова зазвонил телефон. Звонил тот самый Матвейка. И в этот раз играла не классика, а мелодия из мультика. Почему-то Матвейка проходил по категории «подружки», а не «дела». Непоследовательная какая-то Тоска…
– Он плачет, – грустным голосом сказала Тоска, – надо ехать. Матвейка говорит, что через два часа за ним заедет нотариус, чтобы увезти в дом к дяде. Он оставит его там одного.
Я быстро накинул куртку, взял рюкзак, прихватил свой верный томагавк (я его, кстати, усовершенствовал – ручку сделал раскладной, на пружине, так что топорик теперь легко умещался в рукаве), и мы с Тоской побежали. Только на лестнице я вспомнил, что забыл заглянуть на кухню и проверить, что же там всё-таки разбилось. Но не возвращаться же? Плохая примета. Посуда же – наоборот – к счастью колотится.
Забудем.
Через пятнадцать минут мы стояли у Матвейкиной двери. Звонок. Ещё звонок. Тишина.
– Сдох он, что ли? – спросил я. – Если он сдох, то тогда совсем другое дело, тогда надо…
Тоска ткнула меня в спину.
– Ладно, молчу, – я снова нажал на кнопку.
Щёлкнул замок, и на пороге появился наш подопечный. Матвейка. Вокруг глаза у него наблюдалось красное кольцо, на секунду я задумался, что это, потом понял – человек долго стоял возле двери и наблюдал в глазок за лестничной площадкой.
– Ты Матвейка? – спросила Тоска.
Матвейка кивнул. Он оказался худеньким мальчиком лет восьми, ничего выдающегося, обычный. Вид у него был расстроенный, вернее, даже испуганный.
Или зарёванный?
– Это вы? Проходите, – сказал он со вздохом.
И я почувствовал, что он может в любую минуту снова разреветься.
Тоска очень не любила, когда кто-нибудь плакал, и решила предотвратить возможный потоп. Она положила руки на Матвейкины плечи, хорошенько его встряхнула и властно повела в комнату. Сейчас будет психологический этюд под названием «Успокоение клиента и набивание себе цены».
– Да, это мы. А ты кого ждал? Зелёных человечков на летающей тарелке? – весело спросила она. – Тебе совершенно нечего бояться, нет такого дела, с которым я и Феликс Куропяткин не смогли бы разобраться…
Мы оказались в большой комнате. В большой
