куда угодил мой локоть.
После человека-спрута сказочный мужчина с рыбьим хвостом меня почти не удивил.
Пока он кривился от боли, я заметила в переливающейся золотом сети прореху. Выпустила из пальцев голыш, сбросила с себя путы и юркнула в дыру. Несколько судорожных гребков – и выскочила на поверхность. Перед глазами потемнело, я зашлась в кашле и снова ухнула вниз. Сил хватило на один взмах руками.
Не дал утонуть побитый русал. Схватил под мышки, вытащил на какую-то деревянную платформу, приложил к груди ладонь, прохладную и вполне человеческую.
Возмущаться могла только мысленно: «Я не давала повода ласты к себе тянуть! За спасение благодарю. Но это не значит, что можно клешни распускать!»
Как ни странно, меня услышали и рассмеялись, будто я сказала откровенную глупость. Но ничего не поняли и лапы не убрали. Пальцы хвостатого неторопливо поднялись от груди к шее, легко коснулись моих губ.
Жжение в легких исчезло, я глубоко вдохнула. Никаких последствий моего утопления! Я дышу! Почти никаких. Безумная усталость и мельтешащие перед глазами темные пятна никуда не делись.
– Спасибо! – чувствуя себя новорожденным котенком, прошептала я.
Русал осторожно взял меня на руки, прижал к прохладной и, надо заметить, голой груди, начал настойчиво повторять одно и то же. Не рыба, а попугай. А рыба ли он?..
– Ар. – Русал ткнул себе пальцем в грудь и, глядя на меня, как на идиотку, вопросительно приподнял брови, показывая на меня.
– Марина, – уплывая в мягкую темноту обморока, пробормотала я.
– Мейрина! – повторил рыб и непонятно чему обрадовался.
– Ар! – недовольно гаркнул незнакомый баритон. Скосившись, я заметила торчащую над водой черноволосую голову, весьма злую и переливающуюся огоньками. Опять «спрут» недоволен! – Ар?! – окончательно разозлился человек-спрут.
«Он вообще когда-нибудь говорит нормально?» – вяло подумала я и потеряла сознание.
Иллир
Пробудившийся быстро исчезал в разломе каменистого дна. Густая черная вода почти мгновенно поглотила гигантского кальмара.
Второй гость из глубины, пойманный по дороге обратно, не захотел возвращаться домой. Усеянный шипами морской змей размером с корабль попытался избавиться от контроля. В разуме змея царил хаос. Пришлось притупить страх, сделать целью разлом, внушить, что именно там его место в этом мире. Последнее всегда давалось мне плохо, но другого способа защитить города от пробудившихся не имелось.
Змей сдался. Гибкое тело пронырнуло под едва заметной границей и растворилось в черной густой воде.
Все. Теперь можно всплыть на поверхность, вдохнуть свежего воздуха, погреться в лучах Омаа[1].
У края разлома меня ждали товарищи. Что они чувствовали, увидев меня? Радость? Презрение? Страх? Я не знал, чувства разумных были закрыты для меня.
Я был готов к
Омаа – солнце. –
