они сами распустили, чтобы завоевать симпатии еврейской элиты. Никаких корней подобного рода у жены Брежнева не было, но недостоверный слух смягчал иудейский накат. Силен революционный этнос: даже вожди тоталитарного государства его побаивались. С той же целью Брежнев демонстративно полюбил Кобзона, на непопулярную должность председателя КГБ поставил Файнштейна-Андропова. Помню, как крещеный московский сионист М.Агурский называл КГБ «оазисом в этом азиатском мраке».
1965 год я провел на семерке, в такой же большой зоне (на 2000 чел.), что и 11-я. Там подружился с бывшим солдатом В.Семеновым и поэтом Л.Ситко (видел недавно его сборник в киоске «Экспресс-хроники»). Там познакомился с замечательным русским поэтом Валентином Зека (В.П.Соколовым).
Слово о Валентине ЗК
О Валентине ЗК осужденный «антисоветчик» узнавал сразу по прибытии в зону. Ни один пишущий не питал к нему ни малейшей зависти – все дружно признавали Валька «королем поэтов» ГУЛАГа. А поскольку авторитетом для нас служил мир по ЭТУ сторону проволоки, то Валентин Петрович Соколов, он же – Валентин ЗК, был для нас первым поэтом России. Лично я познакомился с ним в декабре 1964 года, по прибытии на «семерку», т. е. в ИТУ ЖХ 385/7 (поселок Сосновка, Мордовская АССР). Здесь, в компании лагерных интеллектуалов Леонида Ситко, Бориса Сосновского, Анатолия Радыгина, за кружкой чая, мы слушали немного хрипловатый голос Петровича: «Стреляйте красных. Их кровь целебна. Пройдусь пожаром по красным семьям. Стреляйте красных. Это – волки». Стихотворение «Стреляйте красных» было единственным в этом роде, именно им щеголяли чекисты, оправдывая пожизненное заключение Соколова. Но это был крик души, вопль отчаяния, протест годами терзаемого мученика. И это был как бы упрек «красным» и «сытым»: вы же настоящие волки, когда же вы станете людьми? Ведь вот теперь никто из тогдашних слушателей отнюдь не помышляет о мести, о расправе над прежними палачами. И, наоборот, певец коммунизма Роберт Рождественский совместно с гонителями Солженицына Ананьевым и Рекемчуком действительно взалкали крови, и уже не иносказательно, не в стихах, а в прямом обращении к исполнительной власти потребовали – добить «тупых негодяев», «краснокоричневых», закрыть печать ненавистных аборигенов. Валентин Соколов по своим взглядам был демократ. Демократами стали и вышепоименованные попугаи КПСС. Однако при всей словесной близости их разделяет пропасть. «Сытые» уживутся при любом режиме, всегда вовремя сменят кожу, чтобы остаться на плаву.
О, столетье!
Был я битым.
Был я отдан, о столетье,
В лапы сытым.
И доживи Соколов до наших дней, он, при всей своей платонической любви к западной демократии, был бы душой с теми, кого в октябре 1993 года выносили из парламента и кого определяли по стоптанным подошвам дешевых ботинок. Меняется идеологическая окраска, но неизменно вечное противостояние сытых «с душою обмороженной» и кандидатов
