Пиксли.
Через пол часа я сидела в просторной игровой, наблюдала за резвящимися среди игрушек, замков, коней и ракет довольными карапузами. В соседней комнате-детской иноземцы, завёрнутые в желтые балахонистые одеяния, которые были намотаны по самые глаза, накрывали на стол. Не представляю, зачем так много еды, но возражать сил не было, и я не вмешивалась в сей процесс, просто сидела, облокотившись на один из крупных мягких кубов, и пыталась не волноваться за судьбу гебронца. Его должны были поместить в эргокамеру. Так кошак сказал. Но… верить кошаку?
Когда возле меня неожиданно материализовалась желтая высокая фигура, я даже вздрогнула. Иноземец поклонился и вытянул руку в сторону комнаты, кажется, приглашая пройти к столу. Шершавая бледно желтая кожа, покрытая мелкими чешуйками. Я взглянула в лицо, наполовину закрытое тканью, но расу не смогла определить. Возможно, все-таки что-то близкое ящеропода.
Встала, кивнув застывшему иноземцу. Тот распрямился и вышел, волоча за собой по полу длинный тонкий бледно-желтый хвост.
Глава 5
Десяти минут хватило на то, чтобы малыши наелись. Еще столько же мы потратили на умывания, переодевания, а затем карапузики уснули, каждый на своей отдельной кроватке.
Поправив на Поле съехавшее одеялко, погладила по маленькой ещё по детски пухлой ручке, уютно покоящейся на подушке, словно пригретая солнцем задремавшая ящерка.
Выдохнула, чувствуя, как боль за все пережитое вновь протягивает свои когтистые лапы к моим внутренностям, готовясь терзать все, что есть внутри меня, в попытке добраться до самой сути и уничтожить, а если нет – то хотя бы покалечить.
Невидящими от накативших слез глазами оглядела комнату. Просторная, к этому я уже успела привыкнуть. Дарклай дал мне многое, но больше он забрал, шагнув в эту проклятую чёрную дыру…
Опустилась на ковёр, расстеленный на полу, и, свернувшись калачиком, уткнулась в подтянутые к груди колени. Было так больно, что на мгновение промелькнула мысль… желание, чтоб вовсе не было той встречи на зеленом поле Стадиона… Но мгновение пролетело, а я осталась с пустотой в груди, которую медленно пожирало гудящее синее пламя…
Космический придурок…
Сейчас бы я с удовольствием зарыдала в голос, хотелось выплеснуть все это из себя, потому что столько живое существо не может в себя вместить – столько ненависти, боли, отчаяния, сожаления, страха, надежды и любви… Это все разрывало на части.
Открыла рот, в беззвучном крике. Слезы, сопли… насколько же все плохо, если я себе позволяю такое?
Я лежала, безвольно раскинув руки, и рассматривала замысловатые узоры, вырезанные неизвестным умельцем на камне высокого потолка. Желание рвать и метать давно сошло на нет, так же, как и мои беззвучные рыдания в коленку. Теперь даже как-то стало спокойнее что ли. И я просто лежала на полу, почти не чувствуя своего тела.
