хорошо, а то так паршиво на душе, даже не представляешь…
Алессандро и Димитро поднялись на лифте, затем молча прошли в квартиру и расположились в гостиной.
– Димитро, от тебя больницей пахнет, но мы сейчас это исправим, – сказал Алекс, разливая коньяк по бокалам, – на, пей.
Димитро выпил всё сразу и потянулся к шоколаду.
– Коньяк надо закусывать грушей, – заметил он, – но и так хорошо.
– Не умничай! Лучше расскажи, что у тебя случилось? – поинтересовался Алессандро.
– Так заметно, что что-то случилось? – нахмурился Димитро.
– Как бы тебе сказать, невооруженным взглядом видно. Давай, рассказывай.
Димитро некоторое время молчал, Алессандро подлил коньяк. Наверное, всем тяжело говорить о своих неудачах, Димитро не был исключением.
– Знаешь, я был уверен, что его можно спасти … – начал он, – я до сих пор пытаюсь понять, что пошло не так. Хотя… может и нельзя было ничего сделать… у него было столько повреждений, переломы, руки, ноги, ребра, кисть практически оторвана, перелом основания черепа, кровопотеря страшная… Парень молодой совсем, восемнадцать только исполнилось, а мотоцикл мощный, вот отсюда все проблемы и проистекают. Я себя помню, когда мне было восемнадцать – ветер в голове, погонять любимое дело…
– Можно подумать что-то изменилось, – ухмыльнулся Алессандро.
– Изменилось, я и сейчас люблю погонять. Но, во-первых, я в школе мотоспортом занимался, да и не было у меня такого мотоцикла, хотя отец мог купить, но не покупал. Да я и не о том. В общем, мальчишка гонял на мощном спортивном мотоцикле! В результате не справился с ним … – Димитро помолчал, – похоронили уже… Знаешь, тяжело выходить из операционной и знать, что его мать сидит и ждёт, ждёт, что всё будет хорошо, а мне нечего сказать, я не смог ничего сделать, а я должен был… – Димитро замолчал, Алекс заметил, что его руки немного задрожали. Разговор давался тяжело.
– Послушай, я думаю… – начал он, – я думаю ты сделал всё, что смог. Не верю, что тебе вдруг было всё равно и во время операции ты думал, как поскорее сбежать на обед или на ужин.
– Значит этого было мало, того, что я сделал, значит я мало чего могу… Самое страшное, что я помню всех, кто умер у меня на операционном столе, каждого. Самостоятельных операций у меня не так много, около ста, ассистировал много конечно, сейчас ассистирую часто, в университете начал, но всегда очень тяжело осознавать, что привезли к тебе живого человека, передали тебе в руки, на тебя надеются, ждут, иногда чуда, а он умирает, страшно, Алекс, очень страшно…
Димитро замолчал, Алессандро смотрел на него и не мог поверить, что перед ним тот самый Димитро, которого он знает, уверенный в себе и непобедимый Димитро с огненной искрой в глазах. Напротив него сидел усталый человек с печальными и глубокими, как ночь, глазами. Он на самом деле очень сильно переживал
