особенности предстоящей сложной операции? Не слишком ли большая честь?
Дело не в чести, объяснял своим напарникам желавший поправить свой пошатнувшийся авторитет Филенок. Дело в том, что заместитель Трепалова серьезно заболел. А свято место пусто не бывает. Вот новичок и подсуетился – практикуется. Примеривает новую должность.
Ошибался в своем прогнозе Филенок. Причина сближения двух бывших питерских крылась в другом. «Братцы-сыскари» не знали главного – Будилин близко сошелся с Трепаловым еще в петроградском угро, в котором ранее служил отец Будилина. Во время операции по поимке главаря банды Боцмана, наводившего ужас на жителей Петрограда, старший Будилин был смертельно ранен и просил Трепалова стать опекуном над его единственным сыном, студентом университета. Трепалов пообещал. Потому и учил молодого сотрудника, который бросил учебу, разным премудростям милицейской службы, прививал ему кодекс чести работника правоохранительных органов новой пролетарской власти. Понятно, что в Москве, на новом месте начальнику хотелось видеть рядом знакомые лица, которым безоговорочно доверял. Короче, даже Филенок, уж на что пронырливый человек, вхожий в приемную начальника, где властвовала голубоглазая блондинка секретарша Иринка Сомова, и тот ничего толком не знал, какие беседы проводил начальник со своим подчиненным. Но, подражая поучающей манере Трепалова, Филенок многозначительно поднимал палец кверху и шепотом возвещал: «Это большая тайна. И вы, братцы-сыскари, теперь держись, – он сильнее понижал голос, – приезжие питерские возьмутся за нас. Они хвоста всем московским муркам накрутят, а потом… Готовьтесь к боевой операции… по отсечению хвостов»…
Сергей остановился перед обитой коричневой кожей дверью кабинета. На вывеске значилось: «Начальник МУУРа», ниже табличка – «Приемная». Прежде чем пройти к Трепалову, надо было поздороваться с секретаршей Ириной Сомовой, пройти ее контроль. Когда Сергей после осторожного стука открыл дверь, то увидел девушку, сидевшую у окна за новенькой пишущей машинкой «Ундервуд». Ирина осваивала незнакомую американскую технику – усердно била по клавишам, с щелканьем и звоном двигала каретку. Но вот она обернулась в сторону вошедшего. И весь ее облик сделался томным. Ирина заморгала, стала поправлять вьющиеся светлые волосы, ее взгляд совершал привычный путь – в угол, на нос, на предмет. Так раньше воспитанные светские барышни старались кокетничать с предметом своего знакомства.
Подобно часовому внизу Ирина расспросила практиканта Будилина, по какому он делу, повертела в руках его мандат. И только после этой привычной процедуры разрешала войти в кабинет.
– Ты слышал что-нибудь о новых налетах питерской банды Боцмана? – с ходу после рукопожатия начал Трепалов.
– За последнее время нет.
– Вот видишь, значит, наши ребята там неплохо поработали.
– Да, но перед моим отъездом
