применимо к нахождению во времени и пространстве без Ордена Электрической Настойки. С этими ребятами я пребывал в другом измерении, населённом ожившими грёзами, тончайшими переживаниями и отсутствием рационализма. Это и есть сюрреальность.
– Эй, дружище, не налегай на выпивку, прежде чем в неё не добавили немного волшебства.
Грэйв достал из внутреннего кармана своего пиджака прозрачный флакон с искрящейся жидкостью и протянул его к горлышку моей бутылки. Я не стал противиться электрическому яду. Мне напротив, ещё раз хотелось пережить те незабываемые ощущения и галлюцинации. Глотнув из бутылки, я почувствовал приятное покалывание электрических искр по всему телу. Химический состав моей крови изменялся. Зрачки расширились, объекты вокруг меня приобрели иные цветовые оттенки. Звуки и запахи стали ярче и резче. Пространство вокруг, к которому я мало-помалу начал привыкать, открылось для меня под новым углом. Музыка воспринималась по-другому. Как если бы двухмерное изображение стало трёхмерным, только вглубь. Я посмотрел на стол: по его поверхности, которая время от времени становилась не то зеркальной, не то прозрачной, и играла нежно-радужными переливами, плыли и перекатывались круги и фракталы…
– Эй, Тод, ну что ты залип?! – смеясь и улыбаясь обратилась ко мне Ира, Девочка С Оранжевыми Волосами.
– Я… Я тут пытаюсь привыкнуть к состоянию.
– Не нужно ни к чему привыкать, иначе перестанет цеплять.
– Да уж, странно это слышать от тебя… Да и, в прочем, от любого из вас. Сколько вы на этом сидите?
– Целую вечность. Ха-ха, шучу. Так обычно говорят о скучном или неприятном, но тут же всё наоборот. Так что, считай, мы живём вне времени.
Я смотрел в её глаза, которые тоже улыбались, и в них отражалась вся Вселенная. Я видел целую бесконечность сверкающих и переливающихся холодным светом звёзд, скрывающихся в зеленоватых туманностях её радужных оболочек. И в тот самый момент, когда меня уже почти затянуло в пучину чёрных дыр её зрачков, я услышал голос со сцены, начавший декларировать в микрофон и принадлежащий, как оказалось, Цельсию:
– Леди и джентльмены, сегодня ночью на нашей сцене Omega Afterglow! Встречайте!
Публика зааплодировала, издавая при этом странные звуки. В музыке они называются дроунами, за то, что как бы тонут, сходя на нет и исчезая в пустоте. На сцену вышло четверо юношей, с коротко стриженными рыжими волосами и в одеждах из блестящей серебристой ткани. Ударник сел за барабанную установку и принялся выстукивать особый звенящий ритм. Вскоре в игру вступили басист, гитарист и клавитарист. Речь вокалиста выпорхнула из его уст стаей летучих мышей:
– Чёрная блестящая маслянистая жидкость с зелёными и фиолетовыми блёстками находится внутри серебряного шприца. Это Эстетика. Непостижимый Идеал. Красивейшая Болезнь. Вколи
