время возможны контакты с отдельными группами неандертальцев. Эти два варианта можно оставить на тот случай, если мы решим вообще никак не воздействовать на прошлое человечества.
– Конечно, – кивнул головой генерал Шаманов, – вести боевую учебу всегда проще, не боясь при этом повредить ничего народнохозяйственного. А то ошибется командир, перепутает в расчетах плюс с минусом, и на тебе, пожалуйста – залп гаубичной батареи по мирной деревушке…
– Ну, у вас и примерчики, Владимир Анатольевич, – хмыкнул президент и кивнул полковнику Одинцову. – Продолжайте, Павел Павлович.
– Хорошо, Владимир Владимирович, – ответил Одинцов и открыл свою папку. – Всего на данный момент обнаружено шестнадцать временных площадок, причем на каждой последующей площадке время сканирования и потребная энергия для переноса материальных объектов всегда возрастают по экспоненте.
Три ближайшие временные площадки локализованы нами путем прослушивания местных радиопередач. Еще пять площадок лежат в пределах предположительно исторического периода. Заинтересовать они нас могут в смысле проведения различного рода операций обеспечения. Во многих империях древности власть имущие веками копили сокровища, и было бы весьма опрометчиво пройти мимо и не заметить этих богатств. Ибо эксплуататоры, чего их жалеть.
Еще две площадки мы можем назвать условно-историческими, и находятся они примерно в тысячном и трехтысячном годах до нашей эры. С моей точки зрения, пользы от них никакой, хотя, конечно, ученым-историкам все это будет безумно интересно. Первые государства: бронзовый век, Ассирия, Урарту, Шумеры, Египет. Все это было, но не у нас.
Доисторические площадки лежат на глубинах примерно в: шесть – семь, одиннадцать – тринадцать, двадцать – двадцать пять и тридцать пять – сорок тысяч лет до нашей эры. На этих временных площадках есть риск случайно встретить наших вероятных предков, и тем самым соорудить какую-нибудь побочную историческую линию. Интерес, который мы можем там иметь, лежит скорее в философско-антропологической плоскости. Чем эти люди, тысячелетиями ходившие по кругу, отличаются от нас, покоривших пространство и готовых покорить время? Мне тут уже высказали частное мнение, что современный либерализм есть атавистический пережиток периода собирательства, выражающий потребительское паразитическое отношение к окружающему миру. Если ученые ответят, что это действительно так, то нам никак не избежать задачи по борьбе с двуногими паразитами, вплоть до их полного физического уничтожения. А анализ жизни и действий реальных охотников и собирателей, не искаженный цивилизацией, поможет нам в этом вопросе. Военные учения и подготовку техники к боям, я все же думаю, нам лучше проводить совсем уже в глубокой глуши, как я уже говорил, за сто или шестьдесят-семьдесят тысяч лет назад.
– Интересное решение, – сказал президент Путин, – и в чем-то даже изящное. Наверное, Павел Павлович прав и
