сама была сильной и талантливой женщиной, она мечтала, – да, да, всю жизнь мечтала встретить достойного мужчину – красивого и сексуального, умнее и сильнее, чем она сама, мужчину, которым она могла бы восхищаться и гордиться.
Ей нужен был именно такой мужчина, которым она могла бы гордиться!
Ей хотелось влюбиться! До боли, до обморока, до полного растворения самой себя в этой любви! Она представляла Его, и ей безумно хотелось бежать ему навстречу! Почему-то она всегда представляла свою любовь именно так, что она бежит навстречу своему любимому, протянув вперед руки, плача и сияя от счастья.
Марго понимала, что вот сейчас, когда она почти преодолела свои «Пиренеи», только сейчас она и готова любить, только теперь все ее чувства обострены до предела, и она наполнена ими, как Марианская впадина, и готова утопить своего любимого в этой пучине любви, полной нежности и страсти, нерастраченной за все ее долгие годы! Но увы! На ее пути почему-то такие мужчины не встречались, и бежать навстречу ни к кому не хотелось.
Она так легко поднималась к вершине своих «Пиреней» все эти двадцать лет! Казалось, что все еще впереди… даже вчера еще все было впереди. Да, да, да… «только вчера»… Она поймала себя на мысли, что ведь только вчера у нее все было впереди и она была счастлива, – еще только вчера!
«Еще только вчера я была молодой женщиной, до сорока, а сегодня я уже женщина в возрасте», – думала она теперь, сидя этой ночью, перед завтрашним сорокалетием. Она вдруг всем своим существом почувствовала, что ее запланированная жизнь кончилась. И вот остались считанные метры до вершины. Несколько часов… несколько последних шажков… Но как же трудно сделать эти оставшиеся несколько шажков!
Она отпила вина из бокала, и ей нестерпимо захотелось выкурить сигарету. Хорошую, дорогую сигарету, от которой мозги становятся ясными и проходит противный мандраж в теле.
«Господи! Где ее носит?» – опять мелькнула мысль о дочери.
Завтра она поднимется на вершину этой мысленно выстроенной горы жизни… завтра она будет стоять на вершине своего сорокалетия. А что дальше? Дальше-то что? Она с ужасом поняла, что этого «дальше» у нее нет. Она не знает, что делать и как жить дальше! Она была запрограммирована только до сорока, а «дальше» для нее не существовало. Все ее мечты простирались до сорока, а без мечты нет «дальше»!
Она лихорадочно перетряхивала все сумочки, пытаясь найти хоть одну завалявшуюся сигаретку… громыхали ящики, полки, все было проверено. Сигареты в доме не появлялись уже давно. Она сама установила такой порядок: никогда не курить дома, – и не позволяла этого ни себе, ни дочери, ни гостям. Исключением были только ее подруги, которым она разрешала все!
Но иногда накатывает такое настроение, что все установки и запреты безжалостно нарушаются, – вот как сейчас, в этот переходный период, когда что-то кончилось, но еще ничего не началось.
