уезда… имения… прихода… усадьбы крестьянин……… после двукратного устного увещевания заявляю, что от всего сердца и души желаю перейти из лютеранства в православие. Переходя в православие, я не требую и не ожидаю от правительства никаких мирских благ, а от помещика не жду послаблений, но перехожу в православие только для спасения своей души. После присоединения обещаю так же, как до сих пор, беспрекословно подчиняться законным властям, а также служить и работать для своего помещика. Обязуюсь и свято клянусь исполнять это обещание, ибо в случае неисполнения мне грозит строгое наказание. Богослужение желаю слушать на латышском языке, который я знаю. В удостоверение сказанного подписываюсь… или собственноручно ставлю три креста. Сие удостоверение принял… в присутствии чиновника…»
Как старики, так и молодые эту формулу должны были выучить наизусть. Если кто-то начинал запинаться или ошибаться, чиновник такого гнал прочь. Прогоняемому давали срок, по истечении которого он мог явиться снова. Само собою понятно, что враги православия старались использовать помянутый срок на отговоры от принятия православия, не стесняясь средствами увещевания. После приписки крестьянам давался шестимесячный срок до окончательного присоединения. Эти шесть месяцев для крестьянина были временем искушения, а иногда даже пыток и унижений. Как помещики, так и пасторы прилагали все старания для того, чтобы вернуть крестьян в лютеранство. Угрозы, издевательство и пытки пускались в ход в случаях, если крестьяне упорствовали. Те, кто стойко выдерживали искус и не отказывались от присоединения, должны были в назначенное время явиться в указанные властями места, где священник совершал обряд присоединения.
Генерал-губернатор Головин, ознакомившись с местными обстоятельствами, в своем годовом отчете писал:
«Строго охраняя свою немецкую национальность, местные помещики хотели бы, чтобы Прибалтийский край носил немецкий характер. Привыкшие испокон веков смотреть на своих крестьян как на свою полную собственность, они стараются изобразить переход крестьян в православие восстанием и даже бунтом против существующего строя».
И действительно, если порвется та духовная связь, которая еще теперь связывает помещиков с местными жителями, то немцы, которые составляют только 1/13 часть местного населения, попадут в положение изолированных и ненавидимых, чужих пришельцев. Такая перемена могла бы иметь чрезвычайное значение для жизни Прибалтийского края.
Епископ Филарет выставил требование: латышские и эстонские приходы необходимо снабдить священниками и учителями из среды самих латышей и эстов. И он добился, что 11 февраля 1846 года император Николай I утвердил решение Синода об учреждении в Риге духовной семинарии и повелел «вести прием как детей местного духовенства, так и детей природных жителей того края». Задача училища была в течение четырех лет приготовить детей латышей и эстов к поступлению в духовную семинарию. По учебной части велел исключить из общего учебного курса языки греческий и еврейский
