про ситуацию с его телом.
– Мы же договорились вроде о версии с метеором. Технически я другого варианта, объясняющего исчезновение гроба, и не вижу.
– Три раза «ха!», – тоном, показывающим, что ему совершенно не смешно, прокомментировал ее слова контрразведчик. – Это для… гм… пассажиров еще кое-как прокатило, хотя и они, думаю, не все поверили. Но мы-то понимаем простую вещь: сама по себе вероятность встречи с метеором здесь стремится к нулю. Сколько мы их встретили за время полета?
– Приборы зафиксировали три удара, – Демьяненко закончила наносить макияж, извлекла маникюрный набор и начала аккуратно подравнивать ногти изящной пилочкой.
– И все три имели такую массу, что оставили на внешней обшивке только царапины. Даже слой краски не смогли пробить. А теперь скажите мне, вы верите, что в ящик размерами метр на два угодил крупный метеор, способный его сбить с курса?
– Нет, – все так же бесстрастно ответила женщина, не переставая доводить свой маникюр до идеального состояния. – Однако это роли совершенно не играет.
– Почему? – одновременно спросили оба мужчины.
– Потому что у нас не хватает информации для серьезного анализа, а гипотезы мы можем строить сколь угодно долго. Подтвердить и опровергнуть их мы все равно не можем, так что равновероятно и появление инопланетян, и то, что наш механик каким-то образом приделал к гробу реактивный двигатель.
Доля правды в ее словах была, и некоторое время в рубке царило молчание, прерываемое только звуком постукивающих по подлокотнику пальцев. Контрразведчик, расположившийся в кресле Тимбитханова, своего ему в рубке не полагалось, задумчиво барабанил по пластику, похоже, даже не слыша звука. Потом он с шумом отхлебнул чай и вздохнул:
– Как бы то ни было, оставить ситуацию без внимания мы не можем. Это напрямую угрожает безопасности корабля и ставит под угрозу выполнение задания. Стало быть, надо предпринять хоть что-то. То, что в наших силах. Так что отбросим версии об инопланетянах и двигателях как тупые, о метеоре как маловероятную и сконцентрируемся на том, что в происходящем каким-то образом виноваты находящиеся на борту. Что они могли сделать?
– Да, в общем-то, ничего. Разве что динамитную шашку внутрь сунуть, – пожал плечами Романов. – Хотя я бы предположил, что все проще. Гроб мы заваривали, внутри оставался воздух. Если шов где-то оказался некачественным и треснул, то возникшая струя изменила его траекторию полета, и он улетел прочь. Чем не версия?
– Хорошая версия, – кивнул, подумав секунду, контрразведчик. – К сожалению, тоже непроверяемая. И версия с динамитом тоже хорошая, причем меня она пугает.
– Вы параноик, – усмехнулась Демьяненко. – Во-первых, кому и зачем потребовалось взрывать гроб? А во-вторых, где он взял динамит?
– Динамит – это я так, образно, – контрразведчик махнул рукой. – Этих взрывчаток сейчас развелось столько, что не сосчитать и не отследить. А вот зачем –
