и ругательства.
Внезапно в полумраке Майя увидела Мерису на полу среди подушек, наполовину скрытую мужским торсом. Ноги девушки, сплетенные вокруг пояса мужчины, ритмично сжимались; Мериса тяжело дышала, будто взбираясь на крутой холм; глаза ее были полузакрыты, голова запрокинута.
– Мериса! – воскликнула Майя, склоняясь над ней.
– Чего тебе? – пролепетала белишбанка. – Оставь нас в покое.
Майя потянулась к ней и встряхнула за плечо:
– Он проснулся, тебя зовет. Тебя, понимаешь? Пойдем скорее!
– Убирайся! – прошипела Мериса, скаля зубы, как рассерженная кошка. – Плевать я на него хотела! Подумаешь, верховный советник! – Она изо всех сил прикусила любовника за ухо, и тот вскрикнул от боли. – О! Не останавливайся! Убью, если остановишься.
Майя еще немного подождала, прислушиваясь к гулкому шуму, доносящемуся со всех сторон, будто от водопадов у озера Серрелинда, потом повернулась и со всех ног бросилась к помосту.
В последние несколько дней Сенчо несколько раз вспоминал о юной тонильданской девушке, чье имя забыл, а то и просто не знал. Купил он ее, следуя минутной прихоти, и теперь раскаивался в напрасной трате денег. Дрожащая от страха обнаженная красавица напомнила Сенчо о его собственной юности и возродила в нем жадное, жестокое влечение, которое в те дни он изредка удовлетворял. В частности, она вызвала в памяти верховного советника происшествие двадцатилетней давности, в Кебине, куда Фравак отправил Сенчо по делам. Имени той девушки верховный советник тоже не знал – служанка на постоялом дворе, наивная простушка, недавно оставившая родительский дом. Вечером Сенчо щедро расплатился с хозяином, незаметно вынес свои вещи из комнаты и спрятал во дворе, а через двадцать минут завалил служанку на сено в амбаре и надругался над бедняжкой. После этого он снял комнату на другом постоялом дворе, справедливо полагая, что на жалобы девушки никто не обратит внимания, а искать насильника не станут. Он до сих пор с наслаждением вспоминал истошные рыдания и стоны девушки.
Насилие над юной тонильданской красавицей доставило бы верховному советнику огромное удовольствие, но, к его глубокому сожалению, на подобные подвиги он был больше не способен. Сенчо решил, что имеет смысл вернуть рабыню Лаллоку и потребовать назад уплаченные деньги, потому что обучение наивной девчонки займет слишком много времени; вдобавок он не желал терпеть неумелых ласк неопытной невольницы, пусть даже и прехорошенькой.
Впрочем, он спросил совета у Теревинфии, лежа под опахалами в предгрозовой духоте веранды, увитой плющом. Верная служанка, поразмыслив, объявила, что девчонку стоит придержать по целому ряду причин. Во-первых, следовало поддерживать порядок в женских покоях: Юнсемису и Тиусто продали, а Дифна не обладала должным сладострастием и вдобавок уже почти собрала сумму, необходимую для своего выкупа. Верховный советник не сожалел, что с Дифной придется расстаться, – она хорошо себя зарекомендовала
