твоя рука? – поинтересовалась девушка, которой вдруг захотелось перевести разговор в другое русло.
– Воняет. – Зорин покосился на слегка потемневшие от мази бинты. – А в остальном вроде бы неплохо. Хотя нет, все-таки дергает.
– Температуры нет? Может, тебе на больничный пойти?
– Из-за пальца-то? Не смеши! Я в нашем поселке много укромных местечек знаю, так что и без больничного найду, куда исчезнуть, если вдруг станет лень работать. Главное, чтоб зажило. У меня этот процесс – больная тема. В армии загремел в госпиталь и чуть ноги не лишился, а все из-за сущего пустяка, из-за железной занозы. Палец ведь тоже, как назло, рассадил об железку, когда помогал носилки в машину грузить.
– Какие носилки? – насторожилась Инна, уже догадываясь, что за груз был на них.
– С трупом, – подтвердил ее догадку Зорин. – Вадька ведь тебе, наверное, рассказал? Я в тот день заезжал за тобой, только он мне тебя даже увидеть не дал. Уж чего-чего, а отстоять свою точку зрения Ларичев умеет. Не прошибешь!
– Болела я, простудилась сильно, – оправдалась Инна. – А еще Вадим сказал, что мне незачем было там присутствовать, потому что все равно необходимые специалисты приезжали из города.
– Приезжать-то приезжали, – согласился Валерка, – да и тебе там появляться действительно было ни к чему. Но я, не зная, насколько ты больна, просто хотел взять тебя, так сказать, на боевое крещение. Нам ведь с тобой не раз придется теперь вместе выезжать на всякие мордобои, когда клиент будет вроде и жив, но по виду краше покойника.
– Ты мне лучше про женщину расскажи, – попросила Инна. – Со слов Вадима я поняла, что это в поселке уже не первый случай?
– Так точно, – кивнул участковый. – Началось около двух лет назад – периодически стали находить изнасилованных и задушенных женщин в возрасте от двадцати пяти до сорока. Две были нашими, местными, одна – городская, частенько навещавшая здесь родственников, а остальные четыре, в том числе и последняя, приезжали к нам в поселок на работу из ближайших деревень. Вот ее по пути домой и подкараулили. Точнее, подкараулил: действует один и тот же человек. Почерк во всех случаях совершенно одинаковый: подкрадывается, душит руками, всегда в медицинских перчатках. В акушерских, если быть точнее, с длинными такими манжетами. Знаешь ведь, да? И уже после этого насилует, всегда используя презерватив, чтобы не оставить ни малейшего следа.
– А моя предшественница на ФАПе? – робко спросила Инна. – Я слышала, что…
– Совершенно другой случай, – авторитетно заявил Валерий. – Тех ублюдков, сбежавших из колонии, было несколько, и они оставили женщину в живых. И потом, их уже нашли, а убийства тем не менее продолжаются. Все это висит тяжким грузом как на мне, так и на моих городских коллегах. Те предполагают как один из вариантов, что убийца, возможно, тоже откуда-то из колонии-поселения, расположенной недалеко от нас. Но я сомневаюсь: откуда ему там взять резинки? Особенно, пардон, нижние. Конечно, не секрет,
