вот слух у Когтей, разумеется, на световые годы опережал возможности невооруженного человеческого уха.
– Мм… может быть. – Тимор смотрел на обломки. Он знал, что дерево может разбиться о скалу, особенно если скала не оборудована системами предупреждения. В этом мире ничто не было оборудовано такими системами. Он заметил, что бревна расколоты посредине. Корабль колотился о берег, как два раздельных фрагмента. Очевидно, в первоначальной его конструкции такое предусмотрено не было.
Он прищурился, пытаясь разглядеть детали. Корабль и плот были нагружены какими-то бочками. И там были Когти – много Когтей. Их коричневатый мех мешал сосчитать точно, потому что мастью они сливались с бочками. Примерно четыре или пять стай держались вместе и пытались что-то сделать с грузом и пробоинами. Да. Они отчаянно маневрировали на обломках, уходя от столкновения со скалами.
– У них проблемы, – сказал Тимор.
Белль ухнула, что у Когтей соответствовало смеху.
– Да уж, у них проблемы. Ты слышишь крики? Они тонут.
Теперь, когда она ему сказала, он разглядел в воде головы утопающих.
– Ужасно. Разве нельзя ничего сделать?
Тимор не сомневался, что от Ганнона и его ребят в данном случае толку чуть.
Жест Белль соответствовал пожатию плечами:
– Если бы они не заплыли так далеко на север или подошли к берегу не в отлив, проблемы бы не возникло.
– Но разве нельзя как-то помочь утопающим стаям?
Голова одного элемента повернулась к мальчику:
– Каким еще стаям? Они из тропиков. Сами по себе они там не глупее северного синглета, но стай не образуют, разве что случайно. Ты только взгляни на это корыто! Кораблестроительное уродство, недостойное Когтей. Иногда эти придурки вылезают слишком далеко из своих джунглей, и океан приносит их сюда. Чем больше по дороге сдохнет, тем лучше, вот что я тебе скажу.
Ворчание Белль, как обычно, напоминало то ли жалобу, то ли сплетню:
– Наши ветераны войны, говоря по справедливости, ничем не лучше: расколотые фрагменты Когтя. Но мы, по крайней мере, милосердно укрываем их от чужого взора. А этот сброд ведь начнет приставать к нашим, осядет рядом с городом, засрет все улицы на окраине. Синглеты и тройки – они все тупоголовые, вонючие, безмозглые воры и попрошайки…
Речь Белль стала совсем уж невнятной. Она говорила на самношке почти без огрехов, но подчас срывалась в бессмысленное бормотание, когда сердцевина стаи была чем-то сильно отвлечена. Тимор заметил, что стая сфокусировала внимание на кораблекрушении, вытянув в ту сторону длинные шеи всех элементов. Она заинтересовалась даже сильнее самого Тимора в тот миг, когда Ганнон Ёркенруд пригласил их присоединиться к вылазке. Он проследил направление центрального взгляда. В пенном прибое бились бочки.
– Но если от жителей тропиков одни проблемы, почему тебя так заинтересовало
