смутился он и опять присел на пол. Я вернулась туда же, к роялю, и села рядом. – Но теперь, ты права, если и были какие-то сомнения, то они исчезли. Не обладая ничем, мы любим друг друга.
– Мы сможем так, правда? – Обнадеживающей полуулыбкой приподняв уголки губ, я легла вдоль ножек рояля, на бок.
– Ну, кажется, у меня нет выбора, – грустно посмеялся Лухань, ложась совсем близко, впритык. Если бы он имел хоть какую-то плотность, я бы почувствовала её, но ничего не исходило. Ни запаха, ни тепла, ни даже гулкого сердцебиения. – А сможешь ли ты? Ты жива, и твоя жизнь…
– Без тебя ничего не значит. – Глядя друг на друга, молча разглядывая контуры лица, рта, линию носов, лбов, подвижных век, загнутых ресниц, мы ухватились за то, что нам дано, единственное, что оставалось, но даже это было огромнейшим счастьем, подобного которому я в этом своем воплощении ещё не испытывала.
– Тебе не скоро ещё домой нужно? – просяще поинтересовался Лухань.
– Я пробуду до заката. Иначе отец будет кричать и возмущаться. – Он понимающе покивал. Мои брови опустились, изогнувшись от неприятного осознавания. – Если бы я могла как ты, не пить, не есть… только быть здесь, с тобой. Я бы никуда не уходила. Никогда.
– Не говори так. Это страшно. И мучительно. Не чувствовать вкуса еды, не мочь влить в себя и стакана воды. Если бы я не знал, каково это, было бы хорошо. Но я помню прошлое, я ещё помню какие-то ощущения, и я хочу этого снова. Но это невозможно.
– Мы найдём способ. Найдём, – пообещала я. Это первый день, мы только нашлись, мы только встретились. Впереди целые годы, всё будет в порядке. Всё образуется.
Я пробыла в странном особняке до темноты. До последнего луча заката и, когда свет померк, Лухань стал немного ярче, выделяясь на мрачных стенах без освещения.
– Завтра. Во сколько ты придёшь? – Спускаясь со мной по лестнице, плывя по воздуху без каких-либо усилий, провожал он меня до дверей.
– Пообедаю дома после школы, и сразу же сюда. – Я обернулась, прощаясь. Пожать руку, поцеловать в щеку, похлопать по плечу. Лучше и не пытаться уже. Только лишние испытания для нашего терпения.
– Я буду ждать! – сжимая полупрозрачные кулаки, саднящим голосом изрек Лухань, не желая отпускать меня.
– Я буду торопиться не меньше, – заверила я от всего сердца, выходя за порог и прикрывая за собой. Хоть бы ничего не случилось, и это не было сном! Каким бы тяжелым он ни был, лучше такой, чем сумбурный и бессмысленный сон о реальности, в которой нет того, кого можно любить так сильно, что время и пространство сдаются, превращаясь в дополнительные измерения любви, а не преграды.
* * *
Едва очутившись в прихожей, я присела, чтобы разуться, и тут же встретила отца, вышедшего из зала на звук моего возвращения. Я ушла из-за ссоры с ними, так что начинать разговор не спешила.
