разная, в зависимости от того, что из этого множества преобладает. Поэтому, если человек «тоже любил» или любит, не факт, что он поймет вас полно и правильно. Даже любящие друг друга чувствуют неодинаково. Саше с Валей повезло, у обоих доминировала радость. А она способна привести к гармонии все, даже саму себя. И коли «любовный пламень» – устойчивое словосочетание, то можно сказать, что чета Косаревых не разжигала костра, не поддерживала огонь, неустанно подтаскивая найденные или ворованные горючие материалы, не защищала его от ветра и дождя и не боялась перекидывания на ближайшие деревья. Пламень этих ребят напоминал скорее газовую горелку хорошей плиты в роскошной кухне – тепло, красиво, безопасно и легко регулируется. При желании можно увеличить подачу газа до упора. И тогда над голубыми язычками воспылают алые венчики. Как отблески костров, запаливаемых людьми, в любви которых преобладает не радость, а нечто иное.
Поскольку Саша с Валей не стремились к тому, чтобы искры их костра долетали до облаков, у них доставало сил вскипятить на своем ровном газовом огне чайник для друзей, а то и приготовить обильный праздничный обед. Попросту говоря, они безотказно помогали попавшим в переплет человекам. Таково основное свойство радости – не переваривается, но излучается вовне и возвращается вновь.
Все это я выпалила Вику на одном дыхании, готовя утренний кофе. Полковник не перебивал, но к моменту упоминания круговорота радости в природе очевидно пал духом и забормотал:
– Так, про газ, чайник, обеды я понял. Стоишь у плиты, ассоциации кухонные.
– Ага, командир, мои заботы бабьи, – обиделась я, потому что противопоставление пламени костра и газа мне самой очень понравилось, и, по-моему, идеально передавало суть взаимоотношений Вали и Саши.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – продолжил раздражаться Измайлов.
– Для общего развития.
– Мы прекрасно осведомлены обо всех родственниках Косаревых и их бизнесе. Должен заметить, что у тебя о нем романтические представления.
– Тогда хоть про любовь подумай, – вздохнула я. – А то у нас с тобой ни костер, ни газ, а какой-то самостийный степной пожар получается.
– Про любовь с твоего позволения чуть позже. Поленька, давай без философии, по существу. Враги у них были?
– Как же без философии, если люди неимоверно подлы, Вик? Знаешь, есть выражение: «Слишком хороший человек». Это про ребят. Одни в таких увлеченно выискивают изъяны, другие искушают, третьи, получается, уничтожают. Но открыто с Косаревыми никто не враждовал.
– Я бы тоже не отважился, – разочарованно буркнул полковник. – И тебе не посоветовал бы. Хотя мои советы для тебя мало что значат.
– Зануда ты, Вик. Они нашему знакомому, то есть его умиравшему ребенку, оплатили две операции в Германии. Спасли. Однокласснику, когда он судился
