style="font-size:15px;"> Потом отец показал мне местную крепость, строительством которой он по праву гордился. Гарнизон был небольшой. Всего двести человек, но отец уверял, что его каменное детище способно выдержать длительную осаду. Он очень сокрушался, что надменные вельможи не послушали его, не дождались кораблей с подкреплением и самостоятельно начали войну с буканьерами. Результат – большие потери.
Мы сидели в тенистой беседке, пили уже знакомый мне «роноэле», а отец грустно размышлял: – Начинать сейчас войну было делом огромной глупости. У нас не хватает пороха, нет современного оружия, а наши новобранцы воюют не лучше голопузых мачо.
– Мачо?
– Это местные крестьяне. Отбросы, появившиеся на свет от кровосмешения с индейцами и неграми. И хоть они говорят по испански, но к нашей великой нации не имеют никакого отношения. Они глупы, трусливы и воняют, как свиньи. А мои солдаты не лучше их. Благородные доны разворошили осиное гнездо, забывая, что буканьеры тесно связаны с английскими и французскими поселениями, которые, ясное дело, не останутся в стороне, когда начнется резня. А ведь нужно было подождать всего пару месяцев, пока к нам не придет подкрепление.
– Ничего, отец! – пылко воскликнул я, – Благородство всегда одержит верх над дремучей дикостью! Не потому ли мы всегда побеждали трусливых франков, что у них нет и капли того благородства, что есть у нас!
Мой родитель печально вздохнул. – Ты ошибаешься, Хуан. И среди французов есть благородные люди. С одним из них я встречался. И лишь благодаря ему – я жив… Послушай, я расскажу тебе короткую историю. Три месяца назад я сопровождал груз жемчуга из Панамы, когда на нас напали корабли Рока Бразильца. Я ненавижу этого дьявола, но не могу не признать, что он весьма талантливый флотоводец. И хотя я не моряк, но понял, что наши капитаны оказались не на высоте. После короткого сражения один наш корабль затонул, другой был взят на абордаж. Говорят, он сейчас гордость флота Бразильца. И на нем вместо гордого кастильского стяга развивается красная тряпка этого пирата. Я защищал каравеллу с грузом. В моем подчинении было сто двадцать солдат. Мы не смогли оказать пиратам должного сопротивления. Лишь половина из моих людей знала с какого конца заряжается аркебуза. Остальные – бывшие крестьяне, прибывшие в Вест-Индию за сказочными барышами. Нас попросту смяли. Я успел заколоть трех мерзавцев и еще нескольких ранить, а потом абордажная сабля вспорола мне бок. Очнулся я в трюме, связанный по рукам и ногам. Со мной было шестеро солдат, все кто уцелел. Мой разорванный бок продолжал кровоточить. И хотя рана была пустяшная, я понял, что скоро умру от потери крови. Я то терял сознание, то вновь приходил в себя. Дверь в трюм неожиданно открылась, и я увидел высокого француза в черной шляпе с красным плюмажем. За ним маячили еще трое моряков. Эти, в отличие от своего вожака, одеты были безвкусно и вычурно. В их загорелых лапищах сверкали абордажные
