сарафану соскользнуть на пол. Витязь стал целовать ее спину, постепенно опускаясь все ниже, но делал это как-то странно, неуклюже, дергано.
Ксения все поняла, когда сильные руки развернули ее, а губы стали касаться лица. Оказывается, мужчина уже успел раздеться. Последним движением витязь смахнул шапку с ее головы, приобнял и опустил на постель, скользнул ладонями по телу, целуя подбородок, шею, ключицы. Пальцы приласкали бедра, губы коснулись одного соска, другого. Нежно, сладко, умело… Привычно…
«Подобрали на улице, – вдруг мелькнуло в голове женщины. – Привезли во дворец богатый, роскошью поразили, вином пряным подпоили, словом добрым утешили, награду пообещали, повод хороший нашли, да на перинку и уложили, сладостью бабьей потешиться».
И случившаяся сказка вдруг предстала перед нею такой мерзкой и банальной пошлостью, что Ксения изо всех сил отпихнула от себя «удалого витязя», резко откатилась в сторону и рывком поднялась с перины. Наклонилась за одеждой, торопливо пытаясь разобраться в складках мягкого сукна и множества полотняных юбок.
– Ксюша, ты чего?!
– Авиценна пять веков назад умер! Не мог он тебя учить! – бросила через плечо женщина. – Совсем за дуру меня держишь? А Бахтиш вообще все десять!
– Зато Туйфаль только триста!
– Ну и что?! – Собрав сарафан в охапку, женщина повернулась к нему: – Нечто он тебя три века назад обучал?
Ее сказочный витязь – немаленький и довольно крепкий мужчина зрелого возраста, полулежа на постели, смотрел на гостью с такой растерянностью, словно малое дитя, у которого только что забрали из рук сладкую конфетку. Вестимо, подобного исхода своему приключению знатный щеголь никак не ожидал. И от сего детского невинного взгляда злость и обида в хмельной голове Ксении погасли так же быстро, как и возникли.
– Зато я наполовину царь! – вдруг выдохнул ее герой. – Племянник царицы Анастасии, первой жены государя Ивана Васильевича!
– Ну и что? – пожала плечами женщина. – Думаешь, теперь тебе все можно?
– Истинный царь своим прикосновением исцелять способен, – напомнил боярин.
– Но ты не царь!
– Только наполовину, – повторил мужчина. – Полагаю, мне надобно два прикосновения вместо одного.
Ксения невольно улыбнулась находчивости боярина.
Надо же такое придумать: наполовину царь! Похоже, ее соблазнитель был не так уж и глуп, как подумалось поначалу… Сильный, статный, ладно скроенный, обтянутый гладкой атласной кожей. Красив на диво и совсем незлобен. Ведь когда оттолкнули, силой своего добиваться не стал, бесчестить не захотел…
Нет, ее витязь, пожалуй, все-таки неплох. Хорош собою и благороден душой…
В душе боярской дочери благонравие и скромность вступили в отчаянную схватку с остатками сказочного наваждения, хмельным желанием ласки и любви, надеждой хоть ненадолго избавиться от тоски, пустоты и безнадежности.
