с золотой крыши это услышала, она утешилась и ощутила в сердце склонность к нему, и охотно согласилась быть его супругою.
Случилось, однако же, что в то время, когда они мчались в открытом море, верный Иоганн, сидевший на носу корабля и кое-что наигрывавший на скрипке, увидел у себя над головою в воздухе трех воронов, которые летели вслед за кораблем с родины королевны. Тогда он перестал играть и стал прислушиваться, о чем они между собою переговаривались (он хорошо разумел их язык).
Один ворон воскликнул: «Эге, вот он и везет к себе королевну с золотой крыши». – «Да, – сказал другой, – везет-то везет, да довезет ли?» Третий вступился: «А все же она у него в руках и сидит у него в каюте». Тогда опять первый повел речь: «А что проку? Чуть они причалят к берегу, ему навстречу выбежит конь золотисто-рыжей масти, и король захочет на него сесть, и если ему это удастся, то конь взмахнет с ним вместе на воздух и никогда ему не видать больше своей суженой».
Второй ворон спросил: «А разве спасенья нет?» – «О, да! Вот если другой вместо короля успеет вскочить на коня, вытащит из кобуры пистолю и насмерть убьет рыжего коня, тогда юный король спасен. Да кто это ведать может? И если даже проведает и скажет королю, то окаменеет от пальцев ноги до колена».
Тогда заговорил второй ворон: «Я, пожалуй, и больше этого знаю. Если конь и будет убит, юный король все же не добьется руки своей невесты. Когда они вместе вступят в замок, там на блюде будет лежать богатая свадебная рубаха для жениха, на вид златотканая, а на самом-то деле – сплошная смола да сера! Как он ее на себя наденет, так она и прожжет его до мозга костей!»
Третий ворон вступился: «Неужели и спасенья нет?» – «Как не быть? – отвечал второй. – Стоит только кому-нибудь, надев рукавицы, схватить эту рубаху и швырнуть ее в огонь – и она сгорит, а юный король будет спасен! Да что в том проку? Ведь тот, кто это ведает да королю скажет, окаменеет от колен до самого сердца».
Тогда заговорил третий: «Я больше того знаю! Если даже женихова рубаха и будет сожжена, все же ему не видать своей невесты: когда после свадьбы начнется пляска и юная королева станет танцевать, она вдруг побледнеет и упадет замертво, и если кто-нибудь не догадается поднять ее и из правой ее груди высосать три капли крови и выплюнуть их, то она умрет. Ну а если кто, проведавши, выдаст эту тайну, тот весь окаменеет, от маковки до мизинчика на ноге».
Потолковав обо всем этом между собою, вороны полетели далее, а верный Иоганн отлично уразумел всю их беседу, но с той поры затих и загрустил; он понимал, что если он не откроет своему господину слышанное им, то юному королю грозят великие бедствия; а если откроет – сам должен поплатиться жизнью.
Наконец он сказал себе: «Хоть самому погибнуть, а надо постоять за своего господина!»
Как только они причалили к берегу, случилось именно то, что предсказал ворон: откуда ни возьмись, явился перед королем чудный конь золотисто-рыжей масти. «Вот и отлично! – сказал король. – На этом коне и поеду я в замок». И занес было ногу в стремя,
