изумрудами, с бриллиантовым колье на шее и бриллиантовыми же украшениями в волосах. Это была императрица Мария Федоровна. Она была немного выше своего мужа и казалась старше его. Вероятно, такое впечатление возникало из-за излишней полноты государыни. Следовало также принять во внимание частые роды: за двадцать лет супружества Мария Федоровна подарила сперва наследнику, а затем и государю девять детей. Лицо ее, в общем, было приятным, но при этом отличалось чрезмерной властностью и сухостью черт.
С появлением императрицы гостьи встали, государь же остался сидеть, причем лицо его выразило досаду. Однако супруга не обратила на это внимания. Подойдя к столу, она обратилась к Павлу:
– А вы, стало быть, принимаете гостей? Почему же я о том не знаю?
На обеих Лопухиных она при этом не обращала внимания. Однако Павел тут же исправил это упущение.
– Да, я принимаю гостей, и они не должны остаться в небрежении, – резко произнес он, продолжая сидеть. – Вот, извольте познакомиться: это Екатерина Лопухина, супруга нового генерал-прокурора Санкт-Петербурга, а это ее дочь Анна.
Мария Федоровна часто спорила со своим царственным супругом и всем говорила, что нисколько его не боится. Однако сейчас слова Павла были сказаны таким тоном, что императрица не осмелилась что-либо возразить. Она повернулась к Екатерине Николаевне, кивнула ей и протянула руку для поцелуя. Делая то же самое в отношении Анны, Мария Федоровна заметно скривилась и чуть дернула рукой, слегка ударив этим жестом гостью по губам. Причем сделала это, стоя спиной к Павлу, так что он ничего не заметил.
– Садитесь, ваше величество, выпейте с нами чаю, – предложил государь император.
– Что ж, извольте, – ответила императрица.
В полном молчании она села, и слуги разлили чай. По-прежнему царила тишина, никто не произносил ни слова. И в этой тишине особенно отчетливо и резко прозвучали слова Павла:
– Ваше величество, вам надлежит знать, что я сегодня пригласил госпожу Лопухину-младшую с особой целью.
– Вот как? – Мария Федоровна постаралась изобразить на лице любезность, но вышла кривая усмешка. – Что же это за особая цель?
– Представить ее вам, ибо вам предстоит теперь много времени проводить в ее обществе, поскольку я решил сделать Анну Лопухину вашей камер-фрейлиной.
При этих словах Екатерина Николаевна с трудом сдержала рвущееся из груди ликование. «Не может быть! – хотелось ей воскликнуть. – Сразу, только по приезде, – и такое возвышение! Что же будет дальше?» Анна выслушала новость спокойно, пожалуй, с некоторым удивлением. А вот императрица не смогла сдержать раздражения.
– Камер-фрейлина? – повторила она. – Но у меня есть три… четыре камер-фрейлины. И я остаюсь ими вполне довольна. Особенно хорошо исполняет службу госпожа Нелидова…
– Госпожа Нелидова больше не сможет оставаться в вашей свите, – сказал Павел, дергая щекой – это был верный признак
