ты такое говоришь?
– Говорю то, что знаю.
– Что ты знаешь? Никто не знает, когда он умрёт!
– А я знаю…
– Не говори ерунды! – Иосиф что-то ещё хочет сказать, но останавливается. В этот момент его посещает ужасная догадка.
Он делает шаг назад, меняется в лице. Внимательно смотрит на Анну и спрашивает:
– Ты что решила… Того? – он проводит пальцем по шее.
– Ты угадал, Коба, да, я так решила. И ты меня уже не остановишь… Лучше помоги с книгами.
– При чём тут книги?
– В третий раз говорю, я хочу вам помочь. Хочу, чтобы Гриша достиг того, к чему он стремится…
– Как ты собираешься помочь, если готовишься туда?
Он указывает пальцем наверх.
– Оттуда я и буду помогать… Сейчас у него не получается, потому что он ложится в гроб не с теми, с кем следует… А если он ляжет со мной, я сама отдам ему язык!
Иосиф держится за голову.
Затем резко подходит к Анне, берёт её за плечи, трясёт и торопливо говорит:
– Если ты наложишь на себя руки, то твоя душа отделится от тела. А в твоё тело войдёт злой дух, и он уже будет командовать твоим телом. Ты никак не сможешь помочь Григорию. Ты это понимаешь?
– Вот я и хочу стать тем духом, который войдёт в моё тело. Для этого я и прошу тебя принести книги!
Грузия. Тифлис. Дом Григория Жгенти. 1889 год.
Григорий и Иосиф сидят возле камина.
– Приходила Анна, – говорит Иосиф.
– Что она хотела от тебя? – спрашивает Григорий.
– Она хочет наложить на себя руки… Я пытался её отговорить. Не получилось… – говорит Иосиф и внимательно смотрит на реакцию друга, затем после длительной паузы он произносит:
– Может, ты женишься на ней?
Григорий отрицательно качает головой. Иосиф снова говорит:
– Если Анна совершит задуманное, тебя это будет тяготить всю жизнь…
Григорий молчит. Иосиф продолжает:
– Может, ты хотя бы ребёнка ей сделаешь?
– О чём ты говоришь, Коба?! Как можно делать ребёнка, не повенчавшись? Как можно так грешить?
– Это меньший грех, чем то, что она собирается из-за тебя сделать. Из двух зол выбирают наименьшее. Сейчас все её мысли сосредоточены на тебе, а если она родит, то сработает материнский инстинкт. Мысли её переключатся на ребёнка. Глядишь, про самоубийство она и забудет.
– Это шантаж. И я на это не поддамся.
– Это не шантаж. Я различаю, когда действуют с дурными намерениями, а когда нет… Она знает твою идею, знает, что мы ходим на кладбище. И хочет наложить на себя руки, чтобы помогать тебе оттуда!
Он указывает пальцем наверх.
– Что за бред!?
– Я говорил ей и повторил несколько раз, что если она наложит на себя руки, то уже ничем тебе помочь не сможет! Но она меня не слышит. Смотрит на меня и не слышит, что бы я там
