поначалу я совершенно растерялся. К тому же меня практически сразу, неожиданно, ввели в спектакль «Вас вызывает Таймыр» – вместо заболевшего артиста. Прихожу на репетицию и вижу, что в афише моя фамилия! Как играл – не помню. Казалось, что очень плохо и что после такого дебюта меня уволят.
Этого, однако, не случилось. Более того, пишет М. Я. Линецкая, «роль Ашота Мисьяна в спектакле „Вас вызывает Таймыр“ была оставлена за Папановым. Играл он эту роль в прямую очередь с основным исполнителем, что на театральном языке означает не только „через спектакль“, но и признание».
Очень нелегко мне было поначалу в этом театре. Многое пришлось постигать, многому учиться. И при этом сыграть за первые полтора сезона одиннадцать ролей, таких, например, как Василий Сыропятов в «Женитьбе Белугина», Джек Холидей в «Мешке соблазнов» (по М. Твену), Лыжиков в «Роковом наследстве» Л. Шейнина, Нептун и Помощник режиссера в «Льве Гурыче Синичкине», Д. Ленского… Ролей было много… и ничего стоящего.
Сложность положения новичка состояла еще и в том, что сатировцы (это было и тогда, осталось и сейчас) всегда отличались особой изобретательностью в различного рода розыгрышах – и за кулисами, и даже на сцене во время спектакля.
Помню, моему Джеку Холидею надо было по ходу действия утащить со сцены за кулисы мешок – тот самый, с соблазнами. И не просто утащить, но красиво, артистично взвалив его на плечи. Делал я это уже не раз и потому спокойно подошел к мешку, дернул его на себя, а он – ни с места! Будто пять пудов камней в нем. Я и так, и эдак – ну прилип мешок к сцене. А если точнее – был прибит к ней гвоздями. Хорошо еще, что молодым я был в ту пору, достало сил оторвать проклятый мешок. А за кулисами вместе со всеми смеялся автор розыгрыша В. А. Лепко. После нескольких различных розыгрышей-испытаний Владимир Алексеевич, глядя, как я легко и весело реагирую на «козни» коллег, похлопал меня по плечу:
– Ладно. Наш.
Это были годы, когда я стал добирать образование: много читал, ходил на концерты, художественные выставки. Короче, началось мое регулярное и плотное приобщение к художественной культуре. В поэзии по-прежнему любил Симонова, чьи стихи читал еще на фронте во время коротких передышек между боями, Твардовского. В театрах – Художественном, Малом – блистали те, о ком нынче легенды ходят. И в нашем Театре Сатиры тоже было к кому присматриваться, прислушиваться. Настоящий клуб был, например, в гримуборной Владимира Яковлевича Хенкина. Там постоянно собирались артисты, устраивали розыгрыши, мастерски рассказывали анекдоты – это были маленькие шедевры актерских перевоплощений! Хенкин был кумиром московской публики, зрители ходили «на Хенкина», сочувствовали его смешным, нелепым, но стойким и неунывающим героям. Я не мог пропустить его спектаклей, почти всегда смотрел из-за кулис, наслаждался. Помню и мастерство Владимира Алексеевича Лепко, его знаменитую «копилку чихов» – там были десятки блистательных вариантов на все возрасты и характеры. Это был большой артист с огромным
