Страха она не испытывала, как и других эмоций. У нее их просто не было. Все, что ей сейчас доступно, – это лишь ощущения тела. Мужчина между тем подвел ее вплотную, развернул лицом к конструкции и, надавив на шею, заставил лечь животом.
– Вытяни руки, – последовал очередной приказ, и игрушка послушно его выполнила.
В следующие мгновения ее запястья оказались пристегнуты к дальним столбикам, а подбородок устроился на той самой подставке. Для чего – она уже догадывалась. Впрочем, подобное ей было не впервой. Стол стоял немного под наклоном, так что ее попка оказалась поднята, и пола касались лишь кончики пальцев, а голова находилась ниже. Через минуту и на лодыжках защелкнулся прохладный металл, зафиксировав ее ноги широко раздвинутыми. Она оказалась полностью беспомощной и открытой и, будь обычной девушкой, наверное, испугалась бы и впала в панику от неизвестности и странных приготовлений. Но… Она ничего не чувствовала. Ничего.
Хозяин обошел стол и присел перед ней на корточки, ухватив темные волосы и намотав их на кулак, оттянул назад, так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и отчетливо произнес:
– Я хочу, чтобы ты молчала, что бы я ни делал. Ни звука, иначе за каждый лишний стон будет наказание. Поняла? – Он чуть прищурился, сжав волосы сильнее, наслаждаясь своей властью над беспомощной игрушкой.
– Поняла, господин, – отозвалась девушка, принимая правила игры.
Ей не впервой было сдерживаться, такие приказы она получала часто в прошлой жизни. Нынешняя, судя по всему, не сильно будет отличаться, и это… приносило определенную уверенность в завтрашнем дне. Девушка посчитала, что это хорошо – не придется заново подстраиваться под обстоятельства и учить новые правила.
Мужчина, отпустив ее, медленно обошел вокруг стола, разглядывая нагое тело, снова провел хлыстом по спине, где алел след от предыдущего удара, и лениво улыбнулся. Он мог делать с ней все, что ему захочется, и она будет покорно выполнять. Осознание этой простой истины наполнило его пьянящим ощущением вседозволенности, предвкушением и нетерпением. О, как же долго у него не было таких игрушек! Приходилось быть очень осторожным и сдерживаться – обычные девушки долго не выдерживали, а слишком частые смерти привлекли бы ненужное внимание. Приходилось отпускать, наигравшись, тайком переправлять, безвольных, сломленных, в караваны торговцев, проходивших через Феир: дальше уже их судьба мужчину не заботила. Теперь же… Она в его полном распоряжении, бессрочно, и никто не отнимет. Никто не хватится, никому она не сможет рассказать, пока не спросят, – а даже если спросят, он научит, как она должна отвечать. И не ослушается.
Мужчина облизнулся, потом взмахнул хлыстом, и первую отметину перечеркнул второй красный след, а игрушка лишь дернулась беспомощно в путах, зазвенев наручниками. И ни звука. Что ж… Он остановился сзади, рассматривая раскрытое кораллово-розовое лоно, влажно поблескивавшее в свете светильников. Словно ждавшее прикосновений,
