ерс», а сразу несколько, сразу целое звено или даже эскадрилья.
Странно растягивается время, когда летит на тебя бомба или снаряд. С замиранием сердца отмечаешь уже не секунды, а миллисекунды, и чем ближе к роковому взрыву, тем медленнее тянется время. Время как бы останавливается, замирает, как замирает и сердце.
Все стихло вокруг: говор, шорох осыпающегося песка в землянке, вздохи ветра в соснах. А гул нарастал, переходил в органный гром, распадался на грохочущую дробь сотен и тысяч барабанов. Евгений Кульчицкий невольно съежился, прочно уверовав в эти леденящие кровь мгновения, что землянка вот-вот взлетит на воздух и все в ней превратится в прах, и она впрямь станет «братской могилой».
Взрыв сильнее тысячи ударов грома был так оглушителен, что его не услышали разведчики, хотя у них едва не лопнули в ушах барабанные перепонки. Землянка заходила как при землетрясении. Евгений видел, как толстые сосновые жерди прогнулись будто ивовые прутья.
С минуту оглушенные разведчики неподвижно сидели или стояли, согнувшись, в абсолютной тишине. Потом Евгений – глаза его успели привыкнуть к полумраку в подземелье – увидел, как шевелятся губы у Константа, и сквозь звон в ушах услышал:
– Что это? Что это?
Округлившиеся глаза командира разведгруппы «Феликс» тускло блестели. Евгений впервые видел друга без его обычного панциря невозмутимости. А на самого Евгения уже нахлынула, как всегда в первые минуты после избавления от грозной опасности, пьянящая, окрыляющая радость.
– «Но пока что пуля мимо пролетела, – пропел он слова популярнейшей среди разведчиков его части песни, – но пока что подступ смерти отдален…»
– Ничего себе «пуля»! – тряским голосом проговорил Олег.
– Что это? – опять спросил Констант.
Тут заговорили все разом:
– Огромный снаряд?
– Подбитый бомбардировщик свалился и взорвался со всеми бомбами рядом с землянкой!
– Я уж думал, конец света…
– Может, многотонная бомба?…
Но Констант уже принял решение.
– Пойдем узнаем. Петрович и Пупок, останетесь с радисткой. Пошли!
Евгений выкарабкался из «братской могилы» вслед за командиром и остановился, пораженный. Невдалеке над лесом вырос невероятно высокий столб дыма и серой пыли. Шапка его медленно расплывалась в чисто-голубом небе, и оттого облако становилось похожим на исполинский гриб. У подножия этого гриба самые высокие сосны казались ниже травы.
– Сроду не видал ничего похожего! – в изумлении пробормотал Констант.
Поглядывая на «гриб» над лесом, разведчики почти бегом направились к месту взрыва, скользя меж сосен неслышным шагом бывалых партизан-лесовиков. Впереди с автоматом наготове шел Констант Домбровский. Движения его мускулистого, гибкого тела были легки и мягки, как у рыси. Через час ходу разведчики добрались до места.
Посреди сосняка кратером курилась огромная воронка, метров десять в глубину и диаметром почти полсотни метров. Вокруг же простиралась усыпанная землей, дерном и песком широкая прогалина. Взрыв испепелил ближайшие сосенки, снес под корень деревья подальше, далеко окрест расшвырял их, воздушной волной сорвал с отдаленных сосен всю хвою, навалил высокие горы бурелома у границ образованного взрывом пустыря. За завалами деревья легли огромным веером в сторону от взрыва.
– Ух ты! – только и выговорил Димка Попов.
– Может быть, шаровая молния? – вполголоса проговорил Домбровский, потирая кулаком слезящиеся от дыма глаза.
– Постой! – вдруг звонко хлопнул себя ладонью по бедру Евгений. – А вдруг это то самое «чудо-оружие» Гитлера, его «оружие возмездия»?!
Домбровский быстро взглянул исподлобья на своего заместителя.
– «Фау-1»? «Фау-2»? Зачем же немцам выстреливать ракеты в этот лес?
– Возможно, они начали обстрел освобожденных городов Восточной Польши, – все больше веря в свою догадку, ответил Евгений Кульчицкий. – Или уже бомбардируют ракетами наши города?! А это промах или недолет?
Домбровский молча оглядел кратер, стоя в своей излюбленной позе – ноги расставлены, автомат ППШ висит на груди, левая рука на кожухе, правая – на шейке приклада.
– А может, это экспериментальный запуск? – продолжал фантазировать Евгений, стоя рядом в той же позе.
– Может, скажешь, что Гитлер решил своим «чудо-оружием» по нашей землянке шарахнуть? – недоверчиво усмехнулся Димка Попов.
– Не исключено, – медленно, не слушая Димку, продолжал Домбровский, – что имеется связь между выселением поляков с подлесных хуторов и гестаповским запретом
