конечно же, нашему проекту, придается очень большое значение. Мы создали ракетно-ядерный щит, защищающий государство рабочих и крестьян от агрессии капиталистических стран. Теперь наша задача состоит в том, чтобы создать ракетно-ядерный меч, которым мы сможем грозить империалистам. И руководство партии очень ответственно подошло к вопросу о назначении коменданта базы – первого внеземного плацдарма СССР! К-хм… Но по порядку. Начальником научной экспедиции назначен Воронин Трофим Иванович, – Виноградов оторвался от писульки, поискал глазами профессора и кивнул ему, поздравляя с оказанием доверия.
Профессор пожал плечами: ладно, мол…
– Командиром гарнизона назначен Кузьмичев Георгий Алексеевич, полковник ракетных войск.
Марк Виштальский радостно потряс Кузьмичеву руку, а сам полковник ракетных войск все не мог оправиться от изумления.
Это надо же, а?
– Замполитом… вернее, помполитом, назначается Лядов Отто Янович.
Лядов вскочил, принимая стойку «смирно», и улыбнулся откровенно счастливой улыбкой.
– Ну а на должность коменданта базы Президиум АН СССР рекомендовал Луценко Павла Николаевича. Рад вам сообщить, что на заседании Политбюро ЦК КПСС кандидатура товарища Луценко была утверждена единогласно!
Академик-парторг вскочил. Всю его благодушность стянуло с лица – на члена ЦК таращился совершенно растерянный и перепуганный функционер.
– А я… я… невоеннообязанный… – пролепетал Луценко.
– Это ничего, – утешил его Виноградов, – под началом товарища Кузьмичева будет двадцать пять солдат и сержантов, годных к строевой службе. Справитесь, Павел Николаевич, справитесь… Вы, как старый партиец, покажете пример товарищам и членам ВЛКСМ!
Виноградов троекратно и смачно облобызал товарища по партии и сказал:
– Успехов тебе, Паша!
Луценко, пуча обессмысленные глаза и по-рыбьи хапая ртом воздух, медленно опустился на стул.
Георгий усмехнулся. По его мнению, советская власть закончилась со смертью Сталина. Почти тридцать лет прошло, и компартия выродилась. Загнивающий социализм.
Было гадостно это понимать, но Кузьмичев свыкся с крушением идеалов юности. А вот каково было прийти к таким выводам еще тогда, на Суэцком канале… Вот когда ему было по-настоящему паршиво! Бывало, тоска наваливалась така-ая…
От Великого Октября, от побед и свершений осталась одна наглядная агитация. Молодой капитан-ракетчик тогда впервые напился, залил горе…
– Товарищ Воронин, – обратился Лоскутов к ученому, – тут народ интересовался… э-э… местоположением базы. Не просветите нас?
Воронин кивнул и поднялся.
– Можете с места, – дозволило начальство.
Трофим Иваныч еще раз кивнул и принялся за объяснения:
– Не буду касаться технических деталей, – сказал он, – это материя скучная. И совершенно секретная. Итак, решено
