нет, – становлюсь братом герцогини. При этом мне не важно, будет ли твоя жизнь погублена или нет. Ты, моя милая, – всего лишь средство для достижения цели.
Графской дочери, конечно же, не подобало усаживаться на пол и закрывать лицо ладонями. Но ведь здесь ее никто не видел… К тому же ей сейчас было не до того, чтобы задумываться о своих манерах.
А Ллуэлин, не услышав от нее никакого отклика, вновь принялся барабанить в дверь.
Через несколько минут над плечом девушки прозвучал чей-то тихий голос:
– Мне все же хочется связать его – невзирая на рекомендации сиятельной леди Ирвинг.
Одрина вздрогнула от неожиданности и вскинула голову. Возле нее на корточках сидел Джилс Резерфорд.
– Миледи, что вы здесь делаете? – Его зубы сверкнули в свете горевшей над ними свечи. – Знаете, я заметил, что у вас есть склонность покидать подобающие для вас места и оказываться в обществе не очень-то надежных джентльменов. – Американец кивнул в сторону двери. – Что, пытаетесь его вразумить? – Он улыбнулся, и его зубы снова сверкнули в полутьме.
«Он сказал, что верит мне», – напомнила себе девушка. И потому ответила:
– Да, пытаюсь.
– И как продвигается дело?
– Не слишком успешно, – ответила Одрина со вздохом.
– Этот туповатый субъект изворачивается и пытается что-то изобрести, не так ли?
– Вряд ли его можно назвать изобретательным… – пробормотала Одрина. И тут же припомнила, что Ллуэлин заблаговременно позаботился о том, чтобы заполучить ее подвязки. – Однако и дураком его считать не следует.
Резерфорд качнулся с носков на пятки и возразил:
– Будь он поумней, – не позволил бы себе такое обращение с дамой.
– Очень приятно слышать, сэр, но… – Одрина в очередной раз вздохнула и прижалась спиной к стене.
– Что ж, извините, принцесса… Впредь буду выражаться не столь откровенно. Вообще-то я хотел сказать только одно: разумный человек не стал бы тратить силы, барабаня в дверь так настойчиво. – Последнюю фразу Джилс произнес погромче, после чего тоже ударил в дверь кулаком и, поморщившись, закричал: – Прекрати грохотать, похититель! Все знают, что ты здесь, но никто тебя не выпустит!
Едва заметно улыбнувшись, Одрина сказала:
– А как же мне теперь вас называть, мистер Резерфорд?.. Раз уж вы завышаете мой статус, величая меня принцессой, то и я ведь должна ответить тем же, не так ли?
Джилс взглянул на нее с усмешкой и проговорил:
– Можете называть меня коммерсантом, я возражать не стану.
– Что ж, договорились, мистер коммерсант, – отозвалась Одрина.
Тут американец пристально взглянул на нее – и опять улыбнулся. Причем губы у него были довольно-таки приятные на вид, с бледной черточкой небольшого шрама на верхней. «Как хорошо, что после такого нелегкого дня у него
