даже искусники по части костров гном с эльфом, не сумели в такой вьюге сохранить высеченную искорку, чтоб от нее загорелось сырое дерево. Наконец, очень неохотно за дело взялся Гэндальв. Он высоко поднял посох-жезл, а потом быстро ткнул его концом в хворост, скомандовав:
– Наур ан эдрайт аммэн!
Из хвороста вырвался длинный язык сине-зеленого пламени, костер вспыхнул и весело затрещал.
– Если хоть кто-нибудь за нами следит, то мне уже нечего прятаться, – сказал маг. – Я написал «Гэндальв здесь» так ясно, что любой прочитает от Райвендела до устья Андуина.
Но остальные и думать забыли о вражьих шпионах. Огонь плясал и отражался в счастливых глазах. С шипением таял под костром снег, лужи подползали к ногам, а они радостно грели руки, собравшись в круг. Лица путников раскраснелись в отсветах пламени. Но ночь по-прежнему окружала их черной стеной, снег продолжал сыпаться, а дрова сгорали быстро.
Костер почти погас, в него бросили последний прутик.
– Ночь на исходе, – сказал Арагорн. – Рассвет вот-вот начнется.
– Начнется, если сумеет пробить эти тучи, – проворчал Гимли.
Боромир отошел от костра и попытался вглядеться в темень.
– Метель утихает, – сказал он. – И ветер тише стал.
Фродо устало смотрел, как из темноты в круг света влетают снежинки, розовеют и тают над умирающим костром. Сначала ему казалось, что снег сыплется так же, как и раньше, и он снова начал засыпать, но вдруг внезапно отрезвел и понял, что ветер в самом деле утих, а снежинки становятся крупнее и реже. Небо медленно светлело, и снегопад вскоре кончился.
Когда совсем рассвело, глазам путников предстала унылая картина укрытого снежным саваном молчащего мира. Тропа, по которой они поднимались, совершенно скрылась в бесформенных сугробах и завалах, а вершины прятались в свинцовых тучах, готовых разразиться новой метелью.
Гимли посмотрел вверх и покачал головой.
– Карадрас нас не простил, – сказал он. – У него еще хватит снега засыпать нас, если мы посмеем идти вперед. Чем скорее спустимся, тем будет лучше.
С этим согласились все, но осталась ли у них возможность отступить, никто не знал. В нескольких шагах от погасшего костра начинался многофутовый сугроб, хоббиты провалились бы в него с головой. Тропу местами совершенно перегораживал снег, нанесенный ветром под стену.
– Гэндальв мог бы пойти вперед и растопить для вас снег ярким пламенем, чтобы тропа получилась, – сказал Леголас. Он как будто не обращал внимания на снегопад и один из всего Отряда был спокоен и весел.
– Леголас с таким же успехом мог бы полететь над горами и привести Солнце, чтобы оно его растопило, – ответил Гэндальв. – Я могу зажечь лишь то, что горит. Снег не горит.
– Ладно, – сказал Боромир. – В моих краях говорят: растерялась голова – выручайте, руки-ноги! Если умный не сумеет, значит, сильный
