буквами «кА», он забирает жизненную силу. Так же, я предполагаю, что пересеченный овал на животе – это взятое имя человека, потому что овал – это картуш.
Увидев непонимание в глазах собеседника, Мария Давидовна терпеливо пояснила:
– Картуш – это место, в которое вписывается имя человека.
Мужчина кивнул, словно что-то понял, и психиатр продолжила:
– Затем, контур вокруг головы. Это, как мне кажется, тень человека, которую он, таким образом, забирает. Пока не понятно, как быть с «БА» и «Ах» – как он забирает душу и форму личности? Мне это пока не понятно, – задумчиво закончила Мария Давидовна, – может, он считает, что имитация разреза вокруг лица к этому приводит? Может, выдавленные глаза, которые он забирает собой, являются для него чем-то важным? Или глаза жертвы и есть самое важное во всем ритуале? А, может, он думает, что «кА» и есть душа человека?
Мария Давидовна помотала головой от обилия вопросов, на которые у неё не было ответов.
– А разрезы вокруг суставов?
– Да, это тоже любопытный штрих. Возможно, он считает себя парашистаем, то есть, разрезателем. Это такие люди в Древнем Египте, которые участвовали в процессе мумификации – одни разрезали тело на части, другие мариновали его, а после тело собирали, создавая мумию. Участники очень важного ритуала по сохранению тела, и, скорее всего – это были жрецы, определенные посвященные люди. Сохранение тела, как я уже говорила, наиважнейший ритуал в религии древних египтян.
Мария Давидовна помолчала и, повернувшись к капитану Вилентьеву, продолжила:
– Во всяком случае, я уверена, что убийца пытается имитировать древнеегипетские ритуалы, но зачем и почему только ВИЧ инфицированные наркоманы, я пока не могу понять. Как-то все это не складывается в четкую картину.
– Как вы назвали этого египетского разрезателя?
– Парашистай или парасхист, в зависимости от того, как прочитал переводчик с древнеегипетского языка, но первое слово лучше на наш язык ложится. Вот вы сами произнесите оба слова и поймете, что парашистай для нас лучше звучит.
Иван Викторович мысленно проговорил это слово несколько раз, и, решив, что оно ему нравится, понял, как назовет убийцу.
– Держите меня в курсе ваших розысков и умозаключений, Мария Давидовна, – сказал он, широко улыбнувшись, и встал.
Мария Давидовна Гринберг кивнула и снова уткнулась в книгу.
Капитан Вилентьев улыбался, когда шел обратно в свой кабинет. Впереди была долгая совместная работа с приятной женщиной, и это настраивало его на благодушный лад. Все-таки хорошо, когда рядом есть женщина, на которую хочется смотреть!
15
Окно моей квартиры на первом этаже выходит на оживленную улицу. Я стою и смотрю на суету ночного города. Огни и перемещение теней в безумии мегаполиса. Я не сплю вместе с жителями этого города, так же, как я не мог спать, ожидая её смерть.
Эти
