пододвинула в сторону Верочки. Назвав её душенькой, попросила сливы поменять. Верочка набрала в лёгкие воздуха, чтобы объяснить этой старой кочерыжке, куда ей надо пойти, но, встретившись с совершенно безмятежным взглядом выцветших глаз, вдруг… поменяла сливы.
Вдруг стало понятно, что бабка в своём праве. А она, Верочка – нет. Тот же фокус бабка проделала с картошкой. А со свёклой Верочка уже экспериментировать не стала – положила два очень ровненьких и чистеньких корнеплода. Бабка прошла все отделы, покупая в каждом по несколько граммов товара: триста граммов творога, двести сметаны и маленький кусочек говядины у Миши.
В перерыв за обеденным столом разговоры крутились вокруг бабки. Эта побитая молью ветошь «сделала» весь Гастроном непонятно каким образом. Без скандалов и «качания прав». По количеству купленного товара, было понятно, что бабка завтра придёт снова. И также понятно, что «отыграться» им вряд ли удастся, потому как вредная старушенция плохой товар не возьмет.
Все чувствовали себя полными дебилами.
– Нет, вы видели эти боты! И где она их только отрыла? Такие носили буржуи до революции, – восклицал образованный Миша.
– Вот ведь сука, – компенсировала своё поражение Маша из молочного.
– Ага! – подхватила Верочка, – сука в ботах!
С этого дня бабку иначе не называли. Только Сука в ботах. Едва за окном замаячит облезлая конструкция с пером, по магазину пролетало:
– ИДЁТ!
Бабка ни разу не взяла некачественный товар. Никогда ни с кем не поскандалила. Обращалась ко всем исключительно «милочка», «голубчик», «душенька» и «деточка». Вместо «спасибо» говорила «благодарствую». Желала всем благоденствия и просила кланяться родным и близким. Чудная была бабка! И как-то так вскоре получилось, что весь магазин бабку ждал. Продавцы поглядывали в окно. Директриса Ираида Львовна чаще выходила в зал. А грузчик Валентин, громыхая тележкой, деланно равнодушно интересовался:
– Ну, чё, утиль в муаре сегодня ещё не приползал?
Гастроном при появлении бабки приосанивался. Всем почему-то хотелось ей понравиться. Не пыль в глаза пустить, а по-настоящему. Как будто каждый подозревал, что не дотягивает до её «милочки» и не заслуживает её «благодарствую» с поклонами.
Безразмерная уборщица Тоня, завидуя бабкиной изящности, лёгкости походки и прямой спине, утверждала, что бабка явно из дворянских недобитков: белая кость и голубая кровь. Мише, как самому грамотному, было поручено разузнать у бабки её родословную.
Бабка на вопросы отвечать не стала. Лишь легко улыбнулась Мише, когда он назвал её княгиней:
– Не удостоился наш род.
Скоро во всех отделах Княгине (а теперь её иначе уже не называли!) стали оставлять самые лакомые кусочки. Миша припасал цыплят для бульона и телячью печёнку. Машка наливала сметану из того бидона, в который еще не добавила молока.
