четко виднелись, вдавленные чудовищным весом в камень, следы босых, человеческих ног.
Он искал эти следы. Он верно и настырно шел по ним уже множество дней в своих снах, лишь время от времени прерываясь на реальную жизнь, и его первостепенной, наиважнейшей задачей было обнаружить, найти исчезнувшего обладателя данного следа.
Зачем и для чего это необходимо, человек не знал, лишь верил, что когда он дойдет что-то великое и фундаментальное измениться в окружающем его мироздании в лучшую сторону и ледяной ад, приходящий во снах, останется лишь липким, неприятным воспоминанием в глубинах подсознания.
Это чувство смысла, необходимости затянувшегося поиска было похоже на ярую, всепоглощающую веру ребенка в светлое будущее, где наивные грезы нашли бы свое реальное воплощение в тканях реальности, например в виде желаемого подарка, под елкой.
Только чтобы получить блестящий сверток нужно еще чуть-чуть подождать, не расстраивая родителей плохим поведением…
Невероятное чутье, словно компас не позволявшее сбиться с пути, чувствовалось внутри его души как беспокойный, щекотящий зуд в районе солнечного сплетения. Стоило остановиться, либо немного свернуть в сторону, зуд становился невыносимым, вызывая приступы безумного похихикивания, так неуместно звучащего в данной ситуации.
Если бы другой, случайно оказавшийся здесь встречный странник, посмотрел на приступы смеха со стороны, он мог бы с уверенностью прийти к умозаключению, что раскачивающийся на карачках человек, совершенно определенно спятил, не выдержав испытанных перегрузок.
«Ничего, ничего! Где наша не пропадала! Найду я тебя, чудо заморское…» – мысль в голове у Путника так и осталась незаконченной, зависнув в голове бесформенным облаком туманных образов. Дальнейшего плана действий у него не было.
«Неопределенность, помноженная на легкую амнезию, что может быть лучше?» – размышлял он, стараясь не двигаться и тем самым хоть немного контролировать нарастающий зуд, гонящий его далее.
Не смотря на неподвижность щекотание, внутри нарастало, становясь нестерпимым, к тому же человек окончательно утратил тепло в кончиках пальцев, безрезультатно согревая их порывистым дыханием.
Путник тяжело сел на корточки, оторвав руки от земли и почесывая солнечное сплетение теряющей чувствительность ладонью протяжно, глухо захихикал.
Отзываясь на хихиканье, песок вокруг куска скальника задрожал. Над светящимся барханом песчинки, не смотря на дующий в противоположную сторону ветер тихо шелестя, собрались в уродливое подобие лица, которое постоянно меняло свои очертания, то собираясь воедино, то осыпаясь вновь и вновь.
Тихий, шелестящий голос протосущества, невероятно ясный и четкий в свисте нескончаемого ветра, прозвучал, перекрывая хохот человека:
– Сдавайся человек, – голос не выражал, каких бы то ни было эмоций, лишь легкое шипение и неторопливость
