Догадливый! Да, Манилий, я беру обеих. Комнаты для меня и моего друга готовы?
– К вашим услугам, – слегка поклонился содержатель притона.
– Ну, а мне остается стройная Фульвия, – резюмировал Федор, разглядывая сначала худышку, а потом свой маленький жетон. – Ладно, для начала годится.
И забрав женщин, они с Квинтом поднялись наверх, где в каждой комнате тоже имелось вино и фрукты, не говоря уже о просторном ложе.
Федор зря беспокоился – Фульвия оказалась хороша… И Камилла ей ни в чем не уступала… И даже необъятных размеров Лициния, которую, изголодавшийся по женской ласке сержант заказал напоследок, ради интереса, тоже превзошла его ожидания.
За всю длинную ночь он так и не сомкнул глаз, несмотря на усталость. И откуда только силы взялись. Несколько раз бегал вниз к Манилию и отсыпал ему столько ассов, сколько тот требовал, чтобы взамен получить заветный жетон. Три раза Федор продлевал сеанс наслаждений с худосочной Фульвией, не забыв самого первого мига, когда, едва закрыв дверь в комнату, мгновенно содрал с нее тунику и овладел ею прямо на полу. Затем еще разок угомонил девицу на ложе, густо усыпанном какими-то лепестками, чему немало способствовали зажженные в просторной комнате небольшие свечи и запах благовоний.
Фульвия, несмотря на юный возраст, отличалась редким умением, и Федор скоро ощутил себя на верху блаженства, а когда, отдышавшись, перевернул ее на другой бок и захотел еще, она осторожно воспротивилась. Выяснилось – все, жетон иссяк. Пришлось снова залезть в тунику и бежать вносить доплату. Часа через три сержант захотел разнообразия и сменил ее на Камиллу, не поскупившись на самый большой жетон. У Камиллы, выглядевшей слегка отъевшейся греческой богиней, лет, этак, тридцати на вид, оказались такие бедра, бог ты мой! Когда она сжала его, обхватив лодыжками, Федор сразу же почувствовал себя жеребцом. Скачка продолжалась целый час. Всадница неистовствовала. А потом скользнула вниз, облизывая щекотливым язычком его грудь, добралась до живота, немного погодя пристроилась еще ниже, и, в конце концов, разомлевший морпех ощутил давно забытый экстаз.
Лициния, приглашенная на ложе любви незадолго до рассвета, была такой необъятной, что первое время Федор, сам отнюдь не выглядевший хилым, боялся в ней утонуть. Но эта женщина тоже отличалась горячим темпераментом. «А еще говорят, что толстушки не сексуальны, – судорожно мелькало в голове у Федора, делавшего третий заход на Лицинию и разминавшего ее пышные груди, – а, по-моему, вполне нормально. Даже отлично».
В общем, в эту ночь для сержанта все девчонки были по-своему хороши. Про Маринку, оставшуюся в прошлой жизни, он почти не вспоминал. Вряд ли он туда вернется, да и она не слишком отвечала ему взаимностью во времена их близкого знакомства. Про сослуживца Квинта, затащившего его в этот бордель, Федор тем более не вспоминал. Хотя из соседнего номера всю ночь тоже раздавались стоны и скрип кровати. Это рыбак из Бруттия, дорвавшийся до свободы и денег, удовлетворял свои потребности.
