до сорока пяти – шла, беспечно размахивая сумочкой, и вертела во все стороны головой, словно впервые очутилась в городе. Ее индивидуальность бросалась в глаза: пышная юбка подчеркивала тонкую талию, светло-русые локоны пружинили в такт шагам, каблуки кокетливо стучали по вымощенному плиткой тротуару. Наблюдая, как точеные ножки аккуратно огибают большую лужу, Макс поежился от дискомфорта: однозначно – девушка в таком наряде не должна была расхаживать пешком. Она должна была ехать в дорогой машине, и его кабриолет, как нельзя, кстати, соответствовал почти кинематографическому образу незнакомки. Недолго думая, он высмотрел впереди просвет в решетчатом ограждении проезжей части и резко затормозил, заставляя девушку обернуться. Выкрикнув банальную фразу с предложением подвезти, Макс не имел в виду ничего больше, но встретившись с удивленным взглядом ласковых глаз – растерялся, а от возникшей следом смущенной улыбки – просто впал в ступор. Разум отключился, предоставив свободу инстинктам.
Исчезновение незнакомки за дверью магазина привело в действие некий таинственный механизм, и Максим, словно выброшенный мощной пружиной катапульты, очутился на тротуаре: догнать! остановить! заговорить! Руки и ноги слушались, а что касается речи – тут явно не получалось. Импульсивные порывы, рождаясь где-то на подсознании, обрекали его заикаться, путаться во фразах, нести чушь и, чувствовать себя при этом полным идиотом. Но, привыкнув доверять интуиции, он следовал ее командам без сопротивления, уверенный лишь в одном: необходимо любым способом заставить девушку сесть к нему в машину. И лишь добившись желаемого, Максим смог более-менее прийти в себя.
Если бы кому-то из врачей пришло в голову прочесть схему его сердечного ритма с момента возникновения Маргариты, он бы усомнился в правдивости рисунка и сдал кардиограф в ремонт. Пульс Макса то бил рекорды олимпийского бегуна, то уподоблялся медитативному состоянию далай-ламы, с завидным упорством избегая нормы. И как выяснилось позже, расставание в надежде на новую встречу на общую картину сердечного ритма не повлияли.
Лишившись пассажирки, Максим снова впал в состояние утренней панической спешки. Подгоняя время, он заехал в офис, решил проблемы сегодняшнего дня и уйму вопросов по поводу завтрашнего. Раздав необходимые распоряжения, мужчина помчался домой и, выйдя из душа, стал придирчиво готовиться к вечернему свиданию. Отбрасывая один за другим варианты одежды, он воскрешал в памяти образ Маргариты: ее жесты, интонации голоса, выражение лица. И вдруг осознал, что чаще всего наблюдал недоверие и подозрительность. Нахмурившись, Максим еще раз пробежался по цепочке совершенных действий, и ужаснулся тому, сколько глупостей успел наделать и наговорить. Он как подросток, угнавший папину машину, рычал перед ней мотором, хотя куда логичнее было бы оставить автомобиль и спокойно пройтись рядом. А потом тыкал в нее кольцом, словно в бомжа – подаянием. Сидя в кафе и разглагольствуя с видом знатока об отношении к взрослым женщинам, он подразумевал Маргариту, а создавалось впечатление,
