лица не изменилось: – А я здесь причем?
– Может, ты знаешь, в какой квартире она живет?
– А может, ты у нее самой спросишь? – язвительная усмешка искривила накрашенные фиолетовым губы.
– Спросил бы, но ее телефон не отвечает.
Девушка, молча, пожала плечами, и равнодушно бросила: – Ни чем не могу помочь.
Фальшь, на долю секунды мелькнувшая в ее ответе, заставила Максима насторожиться. Фальшь, которую он моментально чувствовал, которая его раздражала, и которую он ненавидел. Он напрягся, как зверь, почуявший добычу, и, внимательно вглядываясь в окаймленные длинными синими стрелками глаза незнакомки, произнес: – А мне кажется – можешь.
Не удостоив его ответом, девушка сделала попытку захлопнуть дверь, но Макс помешал ей, и, шагнув в прихожую, прислонился к стене.
– Эй-эй! Поскромнее в желаниях! Я сейчас полицию вызову, – справедливо возмутилась юная хозяйка жилплощади.
Но Макс лишь досадливо поморщился. Подключив к интуиции логику, он пришел к уверенному выводу, что вид живописно-неряшливой девицы абсолютно не соответствует царившему вокруг идеальному порядку. А значит, должен быть кто-то еще, неустанно заботящийся о безупречной чистоте этого дома. Как заправский сыщик, Макс сантиметр за сантиметром изучал открытое взгляду пространство, пока не наткнулся на маленький клочок бумаги в креплении зеркала. Сердце рвануло так, будто он вышел на финишную стометровку. Выхватив из зажима спасительный листок, он замахал им перед собой:
– Это – номер моей машины. – Исключая ошибку, Макс еще раз, тщательно перепроверил цифры и, не сумев сдержаться, громко крикнул: – Марго! Нет смысла прятаться! Выходи!
Ответная тишина исчерпала запас терпения и порядочности, и молодой человек ринулся вглубь квартиры. Он заглянул во все двери, проверяя, не затаилась ли где-нибудь Маргарита, хотя прекрасно понимал, что такое поведение не в характере гордой женщины. Убедившись, что ее нигде нет, он опять повернулся к экстравагантной девице, с возмущенным удивлением наблюдавшей за его поисками.
– Последний раз спрашиваю, где Маргарита?
– Спросил? А теперь проваливай.
Выражение мстительного удовольствия на юном лице внезапно успокоило Максима. Пожав плечами, он снял в прихожей туфли, нашарил в тумбочке первые попавшиеся тапочки, и демонстративно прошествовав в комнату, по-хозяйски расположился в кресле: – Я никуда не уйду, пока не увижу Маргариту.
– Да ты наглый, до беспредела! Мама тебя явно переоценила.
– Ага, все-таки, мама! Значит, ты – ее ненаглядная дочь Ольга? Правду говорят, родительская любовь слепа, – не удержался от ответной колкости Макс.
– Ой-ой-ой! Смотри, не лопни от самодовольства! Второй раз повторяю: уходи по-хорошему. Здесь тебя никто не ждет.
– А вот это я хотел бы услышать от самой Маргариты.
– По-моему, здесь клинический случай, –
