я потянулась к шарику, мужчина даже не шелохнулся. Настороженная и готовая ко всему, я обеими руками коснулась елочной игрушки – и мир исчез.
Было такое чувство, будто подо мной провалился пол, и теперь я лечу вниз… Да какое там лечу? Падаю, как булыжник, тяжело и быстро, а вокруг меня мелькают разноцветные огни – золотые, красные и белые. А так не должно быть! Мой магазин расположен на первом этаже, и даже если бы я вдруг рухнула под землю, то оказалась бы на ближайшей станции метро среди очень удивленных пассажиров.
Но вместо этого я провалилась непонятно куда и падала очень долго – ненормально долго, хотя я не смогла бы сказать, сколько длилось это парение. Закончилось оно так же быстро и неожиданно: я грузно повалилась на что-то мягкое и упругое, милосердно смягчившее удар.
Некоторое время я лежала неподвижно, не открывая глаз. Я пыталась понять, что со мной произошло. На меня напали? Я умерла? Этот странный тип распылил в зале какой-то наркотик и теперь мне мерещится непонятно что? Вот знала же, знала, что нужно было сразу жать на тревожную кнопку! Нельзя ожидать ничего хорошего от мужика в солнечных очках, которому срочно понадобились стеклянные шарики. Если уж на то пошло, как это гриб узнал, что «Новогодняя коллекция» у меня? Рекламу я не давала, я вообще не рекламирую отдельные товары. А раз он наивно полагал, что может купить все двенадцать, он услышал о них не от кого-то из моих клиентов.
Ладно, фиг с ним, сначала нужно понять, где я. Сделать это было бы удобней с открытыми глазами, но мне было страшно, и я предпочла сосредоточиться на оставшихся чувствах. Так, подо мной что-то мягкое, но не слишком, похоже на поролон. Оно не теплое и не холодное, обычное, комнатной температуры. Воздух пахнет чем-то сладким, кажется, ванилью. Рядом… шумит лес?
Какой еще лес? Лес в Москве?
От удивления я открыла глаза – и обнаружила, что сошла с ума.
Начать хотя бы с того, что я лежала на гигантской зефирке, со всех сторон присыпанной мягчайшей сахарной пудрой и оттого похожей на сугроб. Рядом со мной мягко шелестели ветвями сосны и ели – с шоколадными стволами и карамельными иголками. На кустах неподалеку от меня возвышалась снежная шапка, на проверку оказавшаяся сладкой ватой. Я опасливо посмотрела на небо, проверяя, не польется ли с него сироп, но нет, небо было обычное – только лишенное солнца, хотя солнечный свет все равно откуда-то долетал.
А теперь расскажите мне, как я вдруг оказалась в эротических фантазиях безумного сладкоежки?
Пока я пыталась понять, что к чему, у меня появилась компания. Господин Январь вышел из-за стены елок с таким видом, будто ничего необычного и не происходит. Он подошел к зефирке и подал мне руку, но я не спешила его касаться. Я уже повелась на это в магазине – и где я теперь?
– Вам нечего бояться, – заверил меня господин Январь. – Просто если бы я взялся описывать все это словами, времени ушло бы куда больше, да вы бы и не поверили мне. Теперь, когда вы видите это, думаю, разговор пойдет легче.
Интересно, что было бы, если бы я тридцать первого декабря не полезла
