эту возможность и сказать Виктору пару очень важных слов.
– Доброе утро, Виктор! Лариса недавно пришла. Все хорошо, мы с ней попили кофе… Я ей уже все объяснила…
– Доброе утро, Таня. Все – это что именно?
– Что я живу здесь потому, что ты помогаешь мне в одном важном деле.
– Спасибо. Теперь мне не придется искать слова, чтобы самому объяснить ей это. А о своем важном деле ты не рассказала?
– Нет. Если захочешь – сам расскажешь столько, сколько посчитаешь нужным… И знаешь еще что? – я приблизилась к его уху и прошептала – Она ведь тебя любит!
Виктор покраснел, казалось – хотел улыбнуться, но передумал. Потом бросил на меня радостный взгляд и прошел в дом. Я последовала за ним. Взволнованный Виктор стоял и смотрел на Ларису, которая выкладывала купленные продукты на стол.
– Дамы! Я предлагаю не упускать уходящее тепло и расположиться на улице! Лариса, дорогая – подожди минутку, не выкладывай сюда – я вынесу стол на улицу.
Виктор схватил стол поперек и один понес его – видно, решил дать выход распирающей его энергии. Лариса удивленно смотрела на меня и на него. Когда он вышел, прошептала:
– Странно, я впервые слышу, чтобы он так разговаривал – так воодушевленно и еще и дорогой меня назвал… Что ты ему там сказала?
– Ничего… – я состроила невинное лицо – давай, я помогу разобрать продукты.
Виктор купил для Домки большую пачку корма, пачку овсянки и говяжьи субпродукты. И еще рыбные консервы. То-то Домка будет доволен! Я пошла насыпать ему корма.
Виктор стоял и блаженно жмурился, глядя на солнце.
– Спасибо тебе, Виктор, и за продукты спасибо. Я отдам тебе карту – там еще есть немного денег.
– Да ладно – у меня хватает денег. Это тебе спасибо.
– За что? – не поняла я – А карту отдам обязательно, и не спорь – с беременными, да еще и хромыми – нельзя спорить!
Виктор снова отвернулся к солнцу – видно, спорить он сейчас и не хотел.
День прошел замечательно – мы грелись на осеннем солнышке, ели, рассказывали друг другу разные смешные истории. Виктор и Лариса вели себя как влюбленные подростки, и мне со стороны было очень забавно за ними наблюдать.
Все это время я пыталась вычесать Домку – медленно и методично разрезала колтуны и чесала, чесала… Это было тем трудней, что я не могла сейчас сидеть по-человечески, а только с откляченной в сторону правой ногой – она ведь почти вся была в гипсе… А о сидении на корточках или на коленях, как обычно – не было и речи…
Ко мне подошел Виктор и, присев перед смиренно терпящим вычесывание псом, чуть развернул его морду и принялся тщательно рассматривать почти заросшие за полтора месяца разрывы на брылях, о которых я ему рассказывала. Потом с усмешкой пробормотал:
– Воск, говоришь? Хм…
Что бы
