с горящими глазами рвалась за выпущенными черно – белыми фотографиями и рисунками моды Парижа, Лондона и Вены стоимостью 95 копеек. Точно маленькая прижимала к груди заветные страницы, испещренные лучшей жизнью, красотой и изяществом. Желание нравиться было не искоренить – определенный контингент женщин с воспитанием получше всеми силами пытался хорошо выглядеть даже в извечном ограничении средств. Примитивная кричащая или черно-белая, почти смытая на грубой шершавой бумаге с непомерно радостными моделями графика журналов тех лет казалась прелестной и ультрасовременной. Женские журналы, особенно содержащие советы по уходу за собой и выкройки одежды, имели огромную популярность. Большинство женщин в стране умело рукодельничать, в составлении образа они полагались на собственную изобретательность и умелые руки подруг.
Красивого и качественного нижнего белья было слишком мало, что доставляло русским красавицам дополнительные расстройства. Женя знала об этих лишениях не понаслышке, ведь до замужества жила, как и большинство ее соотечественников, в весьма скудных условиях. Благо теперь к ее услугам были самые престижные портные Москвы, чем она беззастенчиво пользовалась, посещая элитную ведомственную мастерскую пошива одежды Наркоминдела на Кузнецком мосту, которую, если верить слухам, посещала сама Надежда Аллилуева. Коммерческие магазины, где она закупала продукты, тоже строились не для обычного люда, к их услугам были заведения попроще.
Продукция ТЭЖЭ – пудра, губная помада, одеколоны и духи, несмотря на немалые по тем временам цены, раскупались вмиг. Модницы 30-х мечтали о заветной красной картонной коробочке духов с шелковой кисточкой – «Красной Москве».
После заката блистательной эпохи НЭПА, когда люди благодаря частному предпринимательству начали потихоньку жиреть, процветать стали спекулянты. Достать можно было все что угодно, но по огромному блату и за баснословные деньги, порой в комиссионных магазинах, на «толкучках» и в торгсинах.
Господство белого цвета и извечные мужские козырьки, женские косынки повсеместно захватывали пространство улиц. После революции моды в простонародье не наблюдалось, она словно унялась, стала антиподом настоящей моде. Заполненные пешеходами, трамваями и редкими автомобилями столичные улицы пестрели в столице огромными вычурными зданиями новоявленных магазинов, кое-где захваченных и переделанных из старинных построек.
Убогие бабы в тулупах, неопрятные, какие-то вечно неулыбистые и растрепанные работницы контрастировали с посетительницами салонов. При тяжелом физическом труде у них не бралось охоты скалиться. Никакого шика по сравнению с богатыми женами и артистками. Не было у них среди вечных бытовых забот и отсутствия подчас самого необходимого жажды следить за собой, находить время на шпильки и кудри. Требовалось обстирывать, обглаживать близких, кормить и воспитывать детей, при этом обязательно работать, ведь иначе с одним кормильцем при не очень высоких зарплатах
