готическим башням, маячат на горизонте. Река, сжатая высокими берегами, то несется стремглав, то разливается в болота с солоноватой водой.
Устье Пилькомайо находится на расстоянии ружейного выстрела от Асунсиона, первого города, основанного старыми испанскими поселенцами в Южной Америке. Но ни один парагваец не осмеливался побродить в его окрестностях. Население города знает о Чако не больше, чем в те дни, когда старый естествоиспытатель Азара[11] протащил свою «пирогу» на целых сорок миль вверх по бурному течению Пилькомайо и вернулся ни с чем.
Поселения существуют только у верховьев. В Чако нет ни одного города, основанного белыми.
Ни одному миссионеру не удалось построить там церковь.
Чем же объяснить такое предубеждение против этой местности? Ведь Гран-Чако – не бесплодная пустыня, подобно большей части страны Навахоа, равнинам Патагонии или скалам Араукании. Она не похожа на болотистые, непроходимые леса долины Амазонки и дельты Ориноко, периодически заливаемые водой.
Гран-Чако как бы создан для колонистов: обширные саванны с роскошной травой, тропические, преимущественно пальмовые, леса, прекрасный климат, плодородная, тучная почва. Чако походит на огромный пустынный парк…
Почему же земледельцы не заселили страну?
Ответ простой: она принадлежит охотникам.
Краснокожие, коренные властители этой области, сторожат подступы к ней. Воинственная индейская раса сохранила свою свободу и отразила все попытки поработителей.
По равнинам Чако с быстротой птицы носятся на горячих конях свободные туземцы. Подобно кентаврам[12], они ненавидят оседлую жизнь, кочуют по зеленым степям и благоухающим лесам, разбивая свои тольдо[13] там, где понравится. Кто им не позавидует?
Приобщимся к их жизни: заглянем в Гран-Чако…
Глава II
Парагвайский деспот
Итак, Чако остается неколонизованным и неисследованным. Но все же можно найти исключение. Если бы путешественник в 1836 году поднялся вверх по реке Пилькомайо, то, проплыв около тысячи миль от ее устья, он увидел бы невдалеке от берега дом, который мог быть построен только белым или, во всяком случае, цивилизованным человеком. Нельзя сказать, чтобы в архитектуре этого дома было что-нибудь особо внушительное или величественное: то было простое деревянное строение с бамбуковыми стенами и крышей из прутьев особой разновидности пальм, которую в тех местах называют «Шуберта», так как ее порослями постоянно кроются дома и шалаши. Но при всей своей простоте здание это было все же гораздо крупнее простых тольдо индейских обитателей Чако; кроме того, к нему примыкала большая веранда с колоннами, покрытая побегами и листьями той же пальмы; упомянем еще крепкие загородки для домашнего скота и обнесенные изгородями поля маиса, маниоки и других тропических растений. Все это свидетельствовало о терпении и культуре, на какие вряд ли пока способны туземцы.
В самом доме мы бы
Азара – известный естествоиспытатель, проведший несколько месяцев в 1788 году на берегах Параны, изучая местную флору и фауну.
Кентавры – в греческой мифологии быстроногие существа, наполовину люди, наполовину кони.
Тольдо – шатер; индейские шалаши в Южной Америке называются «тольдо», а поселения – «тольдериями».
